Валерий Красовский - Письма из прекрасного далека. Книга седьмая. От златой Праги до Братиславы

– Вот, сволочь, еще мне рожи корчит!

Еремин все понял. Он подошел к начальнику медицинской службы дивизии и сказал:

– Иван Тимофеевич, успокойтесь! Мы его поймали!

– Покажите!

– Он в биксе! – Еремин показал пальцем на бикс со стерильными сменными масками. – Но его открывать нельзя.

Затем Еремин жестом позвал Лабазова и шепнул ему на ухо:

– Вызови невропатолога и набери в шприц седативное, я попытаюсь его уговорить на укол.

Общими усилиями хирурги успокоили своего дивизионного начальника, после укола тот крепко уснул. Спал почти сутки и, проснувшись, ничего не помнил. Феофанову шел пятьдесят второй год, он готовился к убытию в Союз и увольнению в запас.

– С вами хочет поговорить подполковник Феофанов, – сообщила Еремину постовая медицинская сестра хирургического отделения, подавая телефонную трубку.

– Майор Еремин, слушаю, – представился он своему начальнику.

– Даю тебе пять минут на сборы и ко мне. Выезжаем в часть.

– А что там произошло? – попытался выяснить Еремин.

– На месте все узнаешь. Вот «кочерыжки долбаные, черти полосатые», – послышалась любимая фраза начальника медицинской службы дивизии.

Еремин сообщил о своем отъезде комбату Каратаеву, взял тревожный чемодан и направился к штабу дивизии. В армейском уазике его уже ждал Феофанов.

– В танковом полку случилось неприятное происшествие, – когда выехали за контрольно-пропускной пункт начал информировать он Еремина. – Солдат умер прямо в строю. До демобилизации ему оставалось полгода. Надо разобраться. Есть ли там вина медицинских работников? Командир полка хочет свалить все на нас. Завтра солдата повезут на судебно-медицинскую экспертизу, так что у тебя для выяснения всех обстоятельств и постановки посмертного диагноза время максимум до восьми ноль-ноль.

На место прибыли уже затемно. Умерший солдат лежал укрытый белой простыней на перевязочном столе в полковом медицинском пункте. Из его медицинской книжки значилось, что звали его Далгат, фамилия Ибрагимов, отчество Ахмедович, возраст двадцать лет. К врачам за период службы обращался несколько раз по поводу ссадин и потертостей. Осмотр тела ничего не прояснил. Внешних проявлений каких-либо заболеваний и травм не было.

– Ну, что скажешь? – поинтересовался Феофанов.

– Пока не за что зацепиться. Надо побеседовать с его друзьями и сослуживцами, – ответил Еремин. – Я пойду в казарму, может быть, там что-то выясню.

Еремин начал поочередно опрашивать солдат, которых ему направлял командир роты. Это были те, с которыми наиболее тесно общался Ибрагимов и его друзья. Время пролетало мгновенно, а все оставалось на нулевом цикле.

«Так не годится», – подумал Еремин.

– Постройте мне все подразделение, – распорядился он.

– Рота строиться! – раздалась команда.

Когда построение завершилось, Еремин встал перед солдатами и сообщил:

– Как вы знаете, внезапно умер ваш сослуживец Ибрагимов. Мне нужно выяснить возможную причину его болезни и смерти. Вспомните, пожалуйста, что изменилось в его поведении за последнее время.

– Далгат получил из дома письмо, но почему-то сам не смог его прочитать, пояснил, что глаза слезятся, и попросил меня, – сказал один и сослуживцев. – А раньше у него со зрением было все в порядке.

– Так. Это уже интересно.

– У него в последнее время зверский аппетит появился, ел все подряд, – послышался голос со второй шеренги.

– Да, да! – подтвердили еще несколько человек.

– Еще он говорил, что голова стала кружиться, сообщил из строя сержант.

Еремин попросил остаться тех, кто высказался о своих наблюдениях, а остальных отпустил. Со слов сослуживцев скончавшегося солдата у Еремина четко складывалась убеждение, что Далгат Ибрагимов умер от разрыва кисты головного мозга. Он написал свое заключение и вернулся в медицинский пункт. Феофанов уже спал. Он свернул свое длинное худое тело калачиком и натянул на себя синее шерстяное госпитальное одеяло, из-под которого выглядывал только нос. Пружина кровати под ним глубоко прогнулась, и начальник медицинской службы казался неестественно маленьким. Разбудить его не удалось. Полковой врач сообщил, что Феофанов потребовал сто граммов спирта, пару куриных сырых яиц и ломтик хлеба. Выпил, закусил и лег спать. На следующий день приехал судебно-медицинский эксперт, прочитал заключение Еремина и увез тело Ибрагимова для вскрытия.