Валерий Сабитов - Сказание о Завгаре. О фантастической судьбе реального гражданина Вселенной

А потом родители разошлись, и мы с мамой и сестрой переехали в маленькую однокомнатную двухэтажку. Маленькая настолько, что в ванне можно было только сидеть. Ну а папе досталась комната с подселением».

(Возникает неудовлетворённость жизнью, прежде всего отсутствием в ней ярких целей. Жить как все? Нет, неинтересно! Литература, особенно фантастика – окно в иные миры. Но и этого окажется недостаточно. От автора).

Кусочек из школьных воспоминаний:

«А потом пришло время влюбляться и меня угораздило влюбиться в девчонку из старших классов. И я пропал, мальчишечка. Её звали Надежда. Красивое и редкое имя. Меня пригласили в одну подъездную компанию и, когда я её увидел, сразу влюбился. Видно, я не отдавал отчёта себе в том, что смотрю только на неё, слушаю только её. И, видно, это здорово не понравилось. Счастье встречи с ней длилось недолго – кто-то на месте наших встреч написал: «Надя-усачка». А нужно сказать, её верхнюю губу красили едва заметные усики. Но этот кто-то, видно, подготовил её заранее и стоило мне появиться, как она сразу сказала мне:

– Ты написал?!

Я был ошарашен и с чего-то ляпнул:

– Ну я!

С чего это я? Сейчас понимаю – гордыня. Как это меня, такого честного, влюблённого обвинили. А в ответ:

– Чтоб я тебя здесь не видела!

И ушёл я. Но недалёко. Жил я рядом, через дом. А увидеть её страсть как хотелось. И вот стал я выслеживать её каждый день на углу своего дома, и старался незаметно идти за ней, чтобы, не дай бог, она не увидела… Не проходила у меня эта болезненная любовь года два-три. И в школе оставался после уроков, чтобы, когда все разойдутся, посидеть в её классе, и рано утром снова зайти в тот подъезд, где увидел её впервые. Но потом, когда уже закончил 8 классов и, отгуляв лето, устроился на работу, стал её забывать. Была и драка немного из-за неё, но скорее косвенно. После урока, а дело зимой было, пошли на летний стадион и там занялись скорее борьбой, чем дракой – каждый боялся ударить другого по лицу! Драка кончилась тем, что оба замёрзли и разошлись. Я побежал в туалет и там засунул руки под холодную воду, чтобы согреть их. Боль, помню, была такая, что слёзы сами текли из глаз. А ещё раз подрался с товарищем из класса. Почему-то в классе вдруг все пацаны невзлюбили одного бедолагу. Вот даже фамилию его помню: Вдовенко или Вовденко? Я не знал, что тому причиной, и раз, когда мы возвращались с классом из культпохода в театр, это и вылилось в драку на дне песчаного карьера. Выбрали мне в противники самого рослого, сильного пацана и я, закрыв от отчаяния глаза, смело ринулся в драку. После того как каждый из нас получил по бланшу, а мне разбили губу, был заключён мир и мы пожали друг другу руки. Всё было тогда честно по правилам. А пацан этот пытался со мной дружить, но как-то не срослось. Книжки он, по-видимому, не читал из принципа.

В те времена было много чего интересного. Мы с другом записались на стадионе в секцию тяжелоатлетики. И с удовольствием через день бегали туда тягать железо и качать мускулы. Секция была на первом этаже и в окна заглядывали девчонки, а тренер отгонял их, риторически вопрошая:

– Как вам не стыдно!

А мы с другом стали качаться, готовясь к достижению третьего юношеского разряда. Всё получалось. И вот я пошёл на рекорд! Ноги у меня изначально были сильные и жим лёжа я доделал до того, что погнул гриф. А вот руки подкачали. Я выжал один вес, другой, третий и тут чуть расслабился, и штанга упала мне на лицо, своротив нос на бок… Походил несколько дней со свёрнутым носом, и зашёл к отцу. Он, увидев это, отвёз меня в больницу, где нос быстренько поправили и только горбинка и шрам напоминали о моём рекорде. Но на этом моё желании ставить рекорды не прошло. Потом, получив от тренера задание – приседание из тупого угла – я попробовал детский вес 150 килограммов и снова начал увеличивать вес. 170 кг меня сломало. Штанга с дисками прокатилась по спине вниз и вверх, и меня шваркнуло мордой о помост. Очнулся я в кабинете медсестры, где тренер мне сказал:

– Уходи ты из секции подобру-поздорову…

Так трагически прервался мой путь к Большому Спорту!

Тем временам настал 1968 год и я практически перестал ходить в школу. И лишь когда настало время экзаменов, меня заставили их сдать, вручив свидетельство о восьмилетнем образовании. Учиться мне было скучно; то что меня интересовало, – например, астрономия, – учили только в десятом классе, но её я знал лучше учителя. Литература? Классики мне были скучны. А о Стругацких, Ефремове неграмотные учителя даже не слышали…»