Валерий Сабитов - Сказание о Завгаре. О фантастической судьбе реального гражданина Вселенной

Ещё вспоминаю, когда мы со Скудров эвакуировались в глубь леса от Волги и где вырыли землянку, место это называлось «Невидимка», тоже не знаю почему…»

(«Вот и ещё одно случайное совпадение с миром фантастики – кстати, очень символическое. Несколько лет назад купил атлас Волгоградской области и изучал его, мечтая, мол, неплохо было бы куда-то переехать в свой собственный дом, хорошее место и наткнулся на это наименование, и удивился – вот мол, совсем по Уэллсу!» Завгар.)

Тут на днях позвонил маме. Она, слава Богу, уже могла подойти к телефону, а то радикулит её так замучил, что и не вставала с постели. И задал ей несколько вопросов: маму её, мою стало быть бабушку, звали Наталья и в честь неё так назвали мою сестру, а дедушку её, стало быть моего прадеда, звали Семён. Был он тогда в каких-то раздорах с местным священником, и как они тогда между собой говорили, в отместку тот дал одной из дочерей Семёна имя Манефа. Тогда имена давали только по святцам, но почему то это имя не очень хорошим считалось. Как мама сказала, потом все удивлялись: какое, мол, имя редкое!

И вот ещё что вспомнил: как-то сказал при ней, задумавшись: «Ну вот, дали ему год», а она меня поправила:

– А в наше время говорили так:

Вот такие условия выбраны для рождения Завгара. В разгар лета трава там желтеет и сохнет, земля обнажается и дышит глубинным жаром. В жилах аборигенов течет кровь половцев, хазаров, печенегов, ордынцев алтайского исхода. Здесь созревают характеры пламенные, готовые к борьбе и преодолению. Но не каждый становится готовым дать свободу кипящей в крови страсти. Боря Завгородний «сподобился». Посмотрим, как оно происходило…

Итак, детство:

«Я родился 20 октября 1952 года, ближе к вечеру. Собственно, того раннего детства помнится немного. Куча песка под окном, голубятня отца во дворе. Плоты на Волге, по которым можно было дойти до середины реки; как-то раз отец опустил немку и в неё попался косяк чехони. Да ещё потом укоры мамы, удивлявшейся моему коварству. Соседка пекла пирожки, а я подошёл к ней и попросил угостить: «Тётя Маруся, дай пирожка, я три дня не ел…». Ещё как мы переехали в другой дом и я, выйдя погулять, потерялся, и как меня милиционер возил искать старый дом, а потом новый. Из первых лет школы тоже помнится мало. Разве что когда мне прикрепили октябрёнскую звёздочку. Шёл домой, смотрел на неё, и свалился в канаву с водой. Ну и ещё солнечное затмение, которое меня застало, когда я шёл после уроков домой. Больше я таких не видел, чтобы были видны звёзды!!! Ещё помнится: как-то вечером, будучи во дворе, смотрел на небо, на звёзды, и увидел, как одна упала недалеко. Я побежал и нашёл её. Была она жестяная, крашенная серебрянкой, и уже поржавевшая. Из тех, что закрепляют на макушке ёлки на новый год. И первую свою книжку из библиотеки – «Как крокодил солнце проглотил». После того как мне её прочли, я дождался, когда никого в комнате не будет и тщательно замазал крокодила пластилином.

– А не глотай наше солнышко!

Ну, родителей, конечно, отругали в библиотеке, досталось и мне. А ещё как папа бросил курить. Он работал в чугонолитейке и стал уже харкать кровью. И тут или жизнь или сигареты (работы это не касалось) – и он купил мешок леденцов и убрал его на шкаф, чтобы мы не достали. Как же! И ещё тогда в домах не было газа, а пользовались керогазами, покупая керосин в трёхлитровый бидончик, который привозил в бочке какой-то мужик на лошадке. А ещё запомнились два цветных фильма, что посмотрел в маленьком кинотеатре, на первом этаже жилого дома. Люди его называли «Телятник». Это «Девочка ищет отца»! И, конечно, «Человек-амфибия». До сих пор в сердце слова: «Ихтиандр! Сын мой»! – аж слёзы на глазах! До сих пор в нашей кинофантастике нет ничего сравнимого. А из игр запомнилась разве только игра в ножички.

Потом родители получили двухкомнатную квартиру. Построенную хозспособом: после работы папа ходил на стройку и отрабатывал там 4 часа каждый день. За это, по-моему, даже не платили, так что не совсем бесплатно люди тогда получали квартиры, но и это было огромной радостью: жить без соседей, что делают мелкие гадости друг другу. Например, подбросить таракана в только что сваренные щи. Мол, сам залез похлебать. Другой двор, другая школа. По-видимому, там меня приняли в пионеры, но это совсем не запомнилось. В те годы я серьёзно увлёкся чтением, записался в несколько библиотек, одна из них была в женской консультации, и мне велели, когда я туда прихожу, идти прямо и не смотреть на стены, где были развешены занимательные для ребёнка плакаты. Там прочитал «Плутонию» Обручева, «20 000 лье под водой» Жюль Верна и много других интересных книг. К примеру, «Васёк Трубачёв и его товарищи». Из деревяшки я вырезал подводную лодку, из пластилина налепил динозавров, особенно хорошо у меня получались диплодоки, и игрался. Жюль Верн не описал встречу капитана Немо с динозаврами! Вот я и восстанавливал эту забытую страничку занимательных историй! С пацанами во дворе я не очень-то дружил, разве что насмотревшись «Крестоносцев» и выстрогав мечи, и сделав из кусков фанеры щиты, играли в них, сражаясь иногда до крови… А всякие хоккеи-футболы мне были не интересны. Зато было интересно, вырезав из коры кораблик и приладив к нему бумажные паруса, запускать его наперегонки с другими мальчишками в лужах. Тогда кстати, я прочёл огромную, толстую книгу Лазаря Лагина с романами «Старик Хоттабыч», «Патент АВ» и «Остров разочарований», и Казанцева «Льды возвращаются». Их принёс мне папа, взяв в библиотеке профилактория.