Галина Малькова - Жизнь и только?

Пока Изольд позировал, мы с Инной накрыли на стол и посмотрели мою пленку из нашей поездки по Лазурному берегу. Некоторое время назад моя кассета-адаптер застряла в магнитофоне, пришлось вызывать мастера, чтобы освободить и магнитофон, и кассету, и адаптер. Адаптер я купила новый и не зря. Действительно, прежний почему-то испортился, может быть не совсем хорошая пленка.

Посмотрели мы с Инной съемки в Монако и в вечерней Ницце. Инне очень понравилось, да и я посмотрела с удовольствием, хоть уже в 3-ий раз. Есть там промашки, но все равно аквариум, экзотический сад и вечерняя Ницца получились хорошо, несмотря на то, что при съемке вечером почти не видишь, что снимаешь (объект плохо освещен, да и в объективе я все вижу не цветным, а черно-белым).

Эта пленка наиболее удачная, в двух других больше дефектов, забываю выключить камеру, и снимается или пол, или крышка. Поужинали, неспешно поговорили. Я спросила, что самое экзотическое Вадиму довелось в путешествии есть и пить. Ответил, что самое экзотическое питье – напиток из гнезд ласточки – мутноватый, ни на что не похожий, а еда – поймал в Анголе змею и съел. Мясо, когда голоден, очень вкусное. И еще в пересохших остатках реки ловил карасей – очень вкусно. Голод – лучший повар. Кетов говорит, что старается вообще не пить. А на вопрос, где пьют больше, чем у нас, ответить затруднился.

Потом уговорили позировать меня. Со мной он справился гораздо быстрее, раза в 3, правда, ему самому не совсем понравилось, и он попросил еще раз позировать. Взял новый лист другого цвета, поработал минут 10 и получился совсем иной портрет, совсем другой образ, правда, немного незавершенный и как бы воздушный, скорее даже эскиз, но более интересный. Оставили оба.

25.10.2001

Еду на дачу, надо завершить последние земляные работы в саду и взять вещи. До Мурино добралась на редкость быстро, вдобавок поезд по времени сдвинули на 15 минут, кое-кто возмущается: «Каждый день изменения, не могут внести сразу и не дергать людей». Я постояла около стенда с семенами, поговорила с продавцом и купила несколько пакетов. Подхожу к платформе – народу тьма. Место, где я остановилась в ожидании поезда, не угадала, двери оказались далеко. Вагоны битком набиты, особенно тамбуры. Люди с телегами, сумками, рюкзаками. Мне повезло. Передо мной пыталась войти женщина с длинными досками, которые уперлись в верхнюю часть дверного проема, ей было не войти, пришлось остаться на платформе. Я юркнула в освободившееся пространство. Крики: «Ну подвиньтесь, дайте схватиться». Машинист требует не цепляться, отойти от поезда. Но следующего ждать долго. Двери никак не закрыть, и так на каждой остановке, одним не войти, другим не выйти. Под ногами тележки, доски, собаки. Ну просто как в войну. Ни контролерам, ни продавцам прохода нет – железной дороге убыток. Хоть бы вагонов прицепили побольше. Поезд шел гораздо дольше. Не вздохнуть, не выдохнуть, все замлело.

Дорогой шли вместе с рабочим, который работает у Свериды. Тоже ругался, много времени уходит на дорогу, и вообще ругал современную жизнь. Общий вывод: «Раньше было все лучше».

Погода стояла замечательная, просто летняя, 10°С, было приятно поковыряться в земле, еще растет капуста, кольраби, брюква, редька – сняла урожай, цветов уже нет. От Изольда было поручение, узнать у Дмитриевых, не нужен ли котенок. Спрашиваю у Пети, он хорошо пошутил «Пойду посоветуюсь с Самсоном» (собакой). Спрашивать не стоило. Самсон такой свирепый, лает на всех, проходящих мимо их дома. Занималась в саду, вернее, около пруда, очисткой земли около больших камней. Хочется, чтобы они не зарастали травой, а выглядели выпукло, однако трава все разрастается – жажда жизни. Довольно быстро я устала, сделав только 1/ 3 работы. Хотела отдать Тане последние кабачки, банку огурцов и брюкву, но ее не было, и Виталик не зашел, хотя я позвала. Они шли на озеро на прогулку большой группой. Надеюсь, не замерзнет до следующего раза.

Неожиданно рано пришел Гена сказать, что едем раньше на 2 часа. Пришлось быстренько закругляться, придется в другой раз заканчивать дела.

Едем, разговариваем о том, о сем. Он возмущается русской привычкой все оставлять на потом. Лето прошло, и тут все спохватились доделывать дела, летом были простои, а сейчас: «Давай, давай, скорей, скорей»».

И все рассуждения свелись к тому, что раньше все было лучше, деньги платили вовремя, и не было страха за будущее.