Александр Брыксенков - Умные головушки. У нас в НИИ

Музей посетили не зря. Ну, что знал Барсуков о Гайдаре? Воевал в Гражданскую, написал несколько детских книг, погиб в начале Отечественной, воюя в партизанском отряде. И всё, пожалуй. А, оказалось…

Из всего того, что рассказала экскурсовод о жизни и творчкстве Аркадия Гайдара, Барсуков был больше всего удивлен неприязнью к писателю и даже злобой его коллег и редакторов. С 1935 года не вышло ни одной книги, которая не подвергалась бы остервенелым нападкам. Завидовали, наверное.

За «Военную тайну» его обвинили в «идейных шатаниях». «Голубую чашку» встретли злобной критикой. Н. Крупская запретила печатать рассказ. После появления в газете первых глав «Судьбы барабанщика» повесть была запрещена. Книги писателя изъяли из библиотек и сожгли. Когда «Пионерская правда» напечатала первые главы «Тимура и его команды», посыпались доносы. Повесть была запрещена. Писателя обвиняли в попытке подмены деятельности пионерской организации подпольным детским ддвижением. Крепко запахло арестом. Но книгу прочел тов. Сталин. Вождю книга понравились.

А немца Вильфельда поразила военная деятельность Гайдара: «Настоящий боец. Истинный тевтонский дух. Это же надо: после ранений, контузии, полностью комиссованный и добровольно на фронт, защищать родину».

А еще экскурсовод поведела, что нынешние Гайдарыши – не кровные родственники Гайдара, а самозванцы. Что Тимур, сын Руве-Лии Лазаревны Соломянской, на которой женился Гайдар, не родной его сын, а приемный. В общем, просветились.

С шумом машины управились, привели в соотвтствие с ГОСТом. Успешное завершение командировки решели отметить. Тем более, что у Вильфельда объявился день рождения.

Поскольку денег к концу командировки осталось с гулькин нос, то отмечание решили провести не в ресторане, а «по-домашнему» в гостиничном номере. Купили водки, пошли в гастроном за закуской. Пошли и, как положено в Арзамасе, в очередной раз удивились. Ни колбас, ни ветчины, ни сосисек и вообще ничего мясного, как и самого мяса, в продаже не было. Отсутствовал и сыр.

Из закуси имелась в наличие квашенная капуста, соленые огурцы, тощая селедка, да килька в томате. Полки уставленны были бутылями с березовым соком. Не от того ли: «И родина щедро поили меня березовым соком, березовым соком».

Отоварились тем, что бог послал, добавили кое-что из ресторанной кухни и приступили к отмечанию.

От Арзамаса у гормашевцев осталось хорошее впечатление. И люди доброжелательные, и завод современный, и город культурный. Вот только, правда, с мясом не фонтан. Но наверняка арзамасцы справятся с этой ненормальностью и все будет очень хорошо.

Справились! Подняли цены на мясо и мясные продукты в сто раз, вот и наступило мясное изобилие. И на сыр подняли, да на все. И получилось, что если в Союзе было на что купить, да нечего, то в РФ – есть что купить, да не на что. Даже не знаешь, что и лучше. Наверное, хрен редьки не слаще.

Осень. Худ. Б. М. Кустодиев

Валю, работницу районной продуктовой базы, прислали во ВНИИгормаш на перевоспитание. Тогда было модно проштрафившихся работников сферы торговли и услуг подвергать положительному воздействию трудовых коллективов промышленных предприятий.

Конечно. все понимали, что это никакое не перевоспитание, а наказание за какие-то мелкие неподсудные проступки, наказание, которое осуществлялось путем болезненного отрыва виновного от кормушки. Вот и Валю оторвали от её сыров, масел и колбас и на три месяца определили лаборанткой с окладом в 100 рублей в лабораторию машин уборки городских территорий.

Свое вливание в трудовой коллектив Валя обставила очень мило. Она в конце рабочего дня выставила четыре бутылки столичной и две палки краковской колбасы, пригласив трудящихся угостится, чем бог послал. Трудящиеся одобрительно загудели и полезли в свои столы доставать стаканы, кружки.

Валя водку не пила: «Сердце». Она откупорила «жигулевское» и, чёкаясь с новыми коллегами бутылкой, постепенно осушила её прямо из горла, а затем и вторую: «Страсть люблю пиво». Наверное, от любви к пиву была она немного полноватая, что нисколько не умаляло её привлекательности.

Завлаб поручил новой сотруднице разобрать по годам и сброшюровать груды документации и чертежей, скопившихся на полках трех обширных шкафов. Регулярно прикладываясь к пивной бутылке, Валя с отвращением копалась в пыльных бумагах. Как солдат считает дни до приказа, так и она считала дни, оставшиеся до её возвращения на базу, делая фломастером соответствующие отметки на дверце одного из шкафов.