Игорь Куберский - Полынья

Темных между тем спокойно и уверенно отвечал на звонки Алексея, отчитываясь о проделанной работе, называя количество лимфоцитов, эритроцитов и прочих составных частиц крови, говорящих о состоянии больной больше, чем ее внешний вид, который пугал Алексея, и по словам экстрасенса выходило, что здоровые клетки организма идут в наступление на раковые и оттесняют их.

– Конечно, – говорил Темных, подтверждая последние печальные открытия Алексея, – ваша жена уже не будет такой, как до болезни, скорее всего ей придется лежать, но, поверьте, она будет получать удовольствие от жизни в той мере, в какой его получают обездвиженные люди. Человек, если душа его жива и свободна, быстро привыкает к любому дискомфорту.

– А в инвалидной коляске она сможет передвигаться? – спрашивал Алексей, рисуя себя их дальнейшую жизнь.

– Разумеется, – сказал Темных. – Если кто-то будет ее возить.

– Я и буду, – сказал Алексей.

– Вот и отлично, – сказал экстрасенс, как будто и это он устроил силой мысли.

А Алексей снова подумал, что наступает время, когда ему самому придется платить по счетам и возвращать долги, то есть жертвовать своей мужской вольницей. Видимо, он это заслужил – оставалось безропотно взвалить на плечи этот крест и нести, нести, пока сам не упадешь. Ну что ж, у каждого своя ноша… И едва ли найдется на свете тот, кому удалось избежать ее. Если честно, то, в конце концов, ничто не мешало ему в свободное от ухода за женой время удовлетворять хотя бы толику своих элементарных мужских потребностей с другими женщинами.

Есть люди, всю жизнь накапливающие в себе различную информацию, люди, собирающие знания из разных областей науки, культуры, политики, – это их ментальный хлеб. Из таких людей, если они не стали учеными или изобретателями, получаются хорошие учителя, методисты, популяризаторы, разного рода критики и систематизаторы. Чужое, то есть общее интеллектуальное наследие – это и есть среда их духовного обитания, в этой среде они как рыба в воде. Они умело ею пользуются, комбинируя знания в соответствии со своими вкусами. А есть люди, в которых те же самые знания почти не оседают, не преумножаются, но исподволь влияют на их личность; у таких людей обычно плохая память, они могут путаться в датах, событиях и именах, они не очень умеют говорить вслух, из них никакие ораторы и преподаватели, однако все, что пропущено ими через себя, формирует в них отзывчивость; их оружие – интуиция, и главное достоинство таких людей, пусть они не стали писателями, поэтами, художниками или музыкантами, в восприятии жизни как художественного акта, в эстетизации почти любых ее проявлений… Пожалуй, к таким людям можно было бы отнести и Алексея.

Конечно, на свете много и тех, кто сочетает знания с интуицией, но здесь речь идет о людях нетворческих, то есть не пришедших к потребности выразить самих себя, а лишь потребляющих самовыражение других, но на уровне, который можно было бы отнести к сотворчеству. Видимо, поэтому дочь Алексея с детства выбрала своим главным собеседником и доверенным лицом не мать, а его, своего отца.

Ей было пятнадцать лет, когда они в составе группы старших школьников из туристического кружка Дворца пионеров отправились в путешествие на байдарках по Пинеге, притоку Северной Двины. Руководил этим кружком один из авторов так называемой «Ленинианы» – золотой жилы для историков: он изучал деятельность Ленина в Питере на основе адресов проживания «вождя мирового пролетариата». В группе было двенадцать школьников и трое, считая Алексея, взрослых. Все по кружку прекрасно знали другу друга, не раз бывали в походах – новичками были только он с дочерью.

Подготовка заняла несколько дней – на берегу Верхнего Суздальского озера в Озерках они проклеивали борта разборных трехместных байдарок прорезиненными полосами ткани – по продольным ребрам, так называемым стрингерам, где чаще всего и случались прорехи. А спустя три дня уже стремительно накидали огромные рюкзаки в плацкартный вагон поезда, сели и поехали на север. В Петрозаводске выгрузились, пересели на пассажирский «кукурузник» Ан-2, долетели до поселка Горки, то есть чуть ли не до истока Пинеги, собрали свои плавсредства, загрузили вещами, продуктами и поплыли, пять байдарок, почти 600 километров вниз, по течению. Впереди – начальник похода, завзятый путешественник, член Всесоюзного географического общества семидесятилетний Иван Ерофеевич, сухой, поджарый и немногословный, за ним руководитель кружка, неутомимый исследователь ленинских адресов энергичный бодряк Яков Дробкин, за ним еще две лодки и наконец Алексей с дочкой. Поначалу они отставали, но спустя полчаса Алексей приноровился грести двухлопастным веслом, и на них перестали иронично оглядываться…