Елена Ушакова - Этот вещий сон

– Не смеши! Разве от тебя возможно что-то скрыть, Сивилла ты наша?

– Невозможно. Но ты же молчишь о главном…

– Самую главную новость я озвучила.

– Не ту!

– А какую еще?

– Карты говорят о дюже дорогом подарочке. Тебе родственник, который живет за границей, подарил жилье. Возможно, даже отец.

– Верно! Но ты же мне слова молвить не дала! Я просто еще не успела сообщить тебе о том, что отец подарил мне дом на Рублевке и щенка чистокровной восточноевропейской овчарки. О таком я и мечтать не могла!

– Погоди… Твой отец, кажется, уже в Штатах живет, а дом, который тебе достался, – в Москве?

– Да, под Москвой. Отец приезжал на юбилей к бывшему своему однокласснику. Тот и показал ему дом по соседству, который продавался. Отличный дом с бассейном. Вот и купил.

– И как там, на Рублевке-то знаменитой?

– Да не знаю пока. Я, к сожалению, туда пока еще не смогла вырваться. Вот вернусь из Америки и сразу поеду обставлять свое новое гнездо. Но у меня есть фото, смотри. А вот Марьяшка.

– Тот самый щенок?

– Да.

– Симпатичная мордашка. А почему Марьяшка?

– Заводчики сказали, что кличка должна начинаться на букву «М». Сначала хотела Маргошкой назвать, но Марьяшка ей, по-моему, больше подойдет. Так ты научишь меня гадать? – не собираясь сдаваться, я возвращаюсь к волнующему меня вопросу.

Света, глядя в окно сквозь сигаретный дым, упорно хранит молчание.

– Ты не единственная гадалка в нашем городе. Пойду к другой, которая с превеликим удовольствием меня обучит, – пускаю в ход угрозы, и – надо же! – они работают! Светка сразу же возвращается из мира карт и обретает голос:

– Ты бы лучше не гадать училась, а переосмыслила бы то, чем живешь в последнее время и что надумала делать. Тебе не стоит лететь в Америку!

– Ей-богу, Свет, ты или бахнулась, или з глузду з”iхала?! Ты же знаешь, что это – цель всей моей жизни!

– Да пойми же ты, Лена: не твой это дар и использовать его в целях наживы ты никакого права не имеешь!

– О-о, да ты никак завидуешь, подруга?

– Сострадаю. Не откажешься добровольно, заставят высшие силы, но уже через жестокие испытания. Не хочу тебя заставлять, но все-таки советую подумать над моими словами. Ох, ждет тебя большая беда… Она уже у твоего порога…

– Дорогая, ты забыла: мне всегда везет!

– Но не в этот раз… Похоже, кончилось твое везение…

– Это почему же?

– Сколько тебе? Четвертак? Ты думаешь, что он, этот твой внутренний сожитель, до самой старости будет вместе с тобой? Даже не надейся! Найдет тело помоложе. И станешь ты обычной, как все!

– Это ты сейчас о чем?

– Сама знаешь! – рявкает моя всезнающая и всевидящая подруга.

– Так ты научишь меня гадать? – я решаю включить дурочку и нетерпеливо повторяю вопрос, абсолютно не вникая в сделанное Светой предостережение.

– Вытащи 12 карт – это твой расклад, который позволит увидеть важные события, потянувшиеся вслед за твоим отъездом. Через год, или два, а то даже три расскажешь, что происходило с тобой, – обреченно вздыхает Света, переводя безразличный взгляд в окно.

– Три года?!

– А куда тебе спешить? Теперь тебе спешить некуда, – Света тушит сигарету о краешек пепельницы, в которую мертвой хваткой вцепился бронзовый чертенок.

Не замечая важности последней фразы, боясь, что Светка передумает, я поспешно раскладываю 12 карт, наугад вытащенных из колоды. Мне почему-то кажется: чем быстрее я это сделаю, тем скорее научусь гадать. Светка мельком оглядывает разложенные карты:

– Ну вот… я так и знала… – тихо бормочет себе под нос и уже громче – для меня, с твердой уверенностью – добавляет:

– Ехать не советую!

– Ты же знаешь, что я все равно полечу.

– Знаю. Но, кроме этого, я знаю, ЧТО тебе предстоит пережить. Ладно, иди, бог с тобой или кто там в тебе сидит… Да! Постарайся записывать все важные события, где бы ты ни находилась. Может, даже когда-нибудь и гадать научишься, – бурчит Светка и, взяв меня за локоть, как непослушного ребенка, со словами «Когда ты уже научишься прислушиваться к моим предсказаниям» почти насильно выпроваживает из своей квартиры. Хорошо хоть не за шкирку…

Н-да, несерьезный визит к подруге оказался на первый взгляд бесполезной тратой времени. Но это лишь на первый взгляд, потому что расклад запомнился мне на всю жизнь. Он снился мне все ночи напролет, и помнила я его даже тогда, когда ничего уже не могла вспомнить…

В Шереметьево было душно. Вместо кондиционеров на потолке, казалось, вхолостую крутились огромные вентиляторы, лопасти которых, гоняя пыль, не прибавляли свежести. «Кажется, я знаю место, где можно насладиться прохладой», – подумала она. До посадки оставалось достаточно времени, чтобы посетить уютный ресторанчик с кондиционером, спокойно собраться там с мыслями или, наоборот, освободившись от всякого рода мыслей, приготовиться к дальней, длиною в половину суток, дороге. Поднявшись по эскалатору на второй этаж, она зашла в маленький ресторан. Выбрала яства повкуснее, наполнила свой бокал мартини, бросила в него пару кубиков льда, добавила апельсиновый сок и удобно расположилась у окна. Погрузилась в грезы о предстоящей встрече, которая вот-вот должна состояться в Нью-Йорке и, несомненно, прославить ее на весь мир. Но сосредоточиться на приятных мечтаниях ей мешал чей-то взгляд, который она почувствовала спинным мозгом. Оборачиваться было неудобно, и она поступила так, как может поступить только женщина: раскрыла пудреницу и с помощью зеркальца стала наблюдать за тем, кто не сводил с нее глаз. Им оказался мужчина – возможно, неженатый, но холеный, одетый с иголочки. Приятное умное лицо с чистым взглядом ребенка. Точно – запал! Что тут удивительного? Она умела наводить чары на людей, сама того не желая. Все прохожие оборачивались на нее. Многие теряли голову – и не только от ее сияющей неземной красотой внешности, но и от остроты далеко не девичьего ума. И она, знаток разнообразных психологических приемчиков, решила поиграть в любимую игру. Однако навести чары за время, оставшееся до посадки, не удалось – орешек оказался не по зубам. Видимо, это был практикующий психолог со стажем или что-то вроде этого.