Сергей Ходосевич - Призрак метрополитена

Мои мысли путались! Я закипал и я не мог простить себя за то, что попёрся сюда с этим любителем сладко спящих! Лучше б мне этого не знать!

Повернув монетку а себе ребром и погладил лицо возлюбленной. А затем я взял ее за плечо и спросил: Почему он, а не я Аня! Как же свадьба!

А-а-а! – заорала она открыв глаза – Ты же умер! Умер вчера, Вадим…

– Я уйду, если скажешь, когда приехала от родственников?

– Сегодня утром на самолете! Как только мне сообщили о гибели… С горя я нажралась у тебя дома какой то дряни из розовой бутылочки…

– Это ром, Аня!

– А потом я пошла на наше место в Биржевом переулке и там такую несчастную меня подобрал Слава и привез сюда… Мы что пили… О. боде я ничего не помню

– Он наркоман

– Нннееет! Он милый

И тут она рассмеялась, снова погружаясь в сон.

Я повернул волшебную монету, (видимо тоже изобретение чертей… Какие же они изобретательные! Прямо, как цыгане, торгующие подделками Самсунгов у вокзалов и аэропортов), вызвал сквозняк, что сорвал одеяло на пол с этой сладкой парочке и улетел, как Мери Поппинс с ветром перемен на лестничную клетку.

Спустившись вниз и пройдя сквозь дверь я выкинул монетку в кусты и побрел по ночной пустынной улице. У перехода под железнодорожной станцией уже не было бабушки с пирожками, как не было и полицейских..Четверо бомжей лежали в лежку на картонных коробках и пара, а может тройка чертей кричали мне вслед, призывая откушать их деликатесс и снова вкусить все радости земной жизни. Но я не обращал ни на кого и ни на что внимание. Просто шел по направлению к станции метро

Несколько раз на шоссе меня сбивала то шальная машина с веселой компанией, то груденая фура, то шумные рокеры, но я поднимался и шел не отряхиваясь дальше.

Часы на платформах станции метро Царицыно показывали 4часа 21 минута, когда я проник сквозь стеклянные двери и заорал: Кузьмич! Кузьмич!

Он отдыхает и просил не беспокоить! – раздался голос Магды за спиной. Мне надо., мне необходимо было кому то выговориться и я поведал все этой мудрой рыжей бестии, что немного не дотягивала мне по возрасту в мамы, но могла быть мне, как старшая сестра в мире людей…

Она выслушала внимательно, не разу не перебив мой рассказ о моей любви, о ночном приключении и неким Славике и сказала: Смирись с мыслью, что тебя нет в мире людей. Ты призрак. А она жива! Ей тоже больно, больно потерять тебя, но ее жизнь продолжается. Может и некрасиво, что еще не простившись с твоим прахом она залезла в койку к другому мужчине. Но живым людям свойственны слабости. Может потом они и делают об этом. Но поверь редко думают в такие минуты… А ты, призрак, что находишься между двумя мирами и обязан быть сильным! И эту силу надо доказать! Не беда, что ты перешалил с Кешой, беда в том, что ты эгоист, что все еще тянется к своему телу и лезешь в мир из которого ушел с личным. Беда в том, что не подчиняешься нашей дисциплине… Поэтому тебе нельзя быть с нами, пока либо ты не сможешь без нас, либо мы снова не призовем тебя.! Побудешь отшельником! Вылечишь свое и станешь полезен обеим мирам, как миру живых, так и миру мертвых. Метрополитен большой, сам ищи, где хочешь быть, в каком месте и с кем водить дружбу, а кого сторониться…

Магда исчезла, а я влетел в черный тоннель и полетел. В районе станции Технопарк я опустился на крышу дефектоскопического поезда и удобно расположился леда удобно вздремнув до самой Театральной. Там по переходу прошел на свою любимою станцию Площадь Революции. Рабочие мыли пол и чтобы чего не вышло я сел возле скульптуры мужика с револьвером.

Что брат, настроение поганое! И был бы ты живой, то тебе б такую штуку, как у меня в руках – проскрипел басом изображенный на скульптуре.

Как и вы призраки? – удивленный голосу спросил я

Скорее духи! Ведь любая скульптура это часть души мастера и того, кто на ней изображен, ответила также басом скульптура.

Поблагодарив матроса с наганом, образ которого был сделан скульптором с курсанта Никитенко я сел на лавочку, в ожидании первых пассажиров. Я уставился на нос скульптурного пса, что был сильно потерт. Это сильно рассмешило меня. «Лимитная» Москва шестидесятых прошлого века… Именно им, приехавших с дальних городов и сел, со своими устоями, пришла в голову мысль, что этот пес дарует счастье! К нему ходили студенты и приехавшие искатели тогдашнего рая, как в церковь к иконе. Но тогда подобное занятие с носом бедолаги могло стоить им пятнадцать суток, за порчу произведений искусства. Новая волна переселенцев в столицу в начале 90-х породило новые обычаи и нос пса стал культовым.