Юлия Савагарина - Цветущая вишня

Те же рыжие густые волосы, та же широкая улыбка большого рта и две ямочки на правой щеке, жесткая щетина, родинка на верхней скуле той же правой щеки, богатой причудами внешности, пронзительные сапфировые глаза, такие лучистые, такие искрящиеся; Вера перестала качать головой, когда узнала в лице этого человека даже самые мелкие черты, например, шрам, рассекающий, – правую! – бровь, крупные веснушки на горбинке носа, и будто прыгающие брови, не попадающие в такт всей мимики лица.

У Веры перехватило дыхание; сердце теперь стучало оглушительно и быстро, так и норовя вырваться из груди.

Так странно видеть спустя четырнадцать лет своего бывшего мужа в момент кульминации разворачивающихся в ее скучной доселе жизни чудес, в которые Вера никогда не верила.

Так странно видеть его сейчас, в обычный будний день, в обычном кафе, где средняя цена за обед не равняется десяти евро, к чему этот человек явно привык.

Так странно ей видеть его после того, как отпустила последнюю надежду на эту встречу.

Так странно.

Теперь перед Верой встал выбор: продолжить смотреть до тех пор, пока тот не заметит и ей придется обратиться в бегство или же…

Каким был второй вариант?

Что она могла еще сделать?

Это что-то должно контрастировать с первым вариантом. Это что-то должно противоречить даже самой ее, Вериной, природе. Это что-то должно пугать ее, наводить на ужас, удивлять, поражать. Действия, которые она не позволяла себе даже в самых смелых мечтах.

Этот выбор могла бы сделать… Катя.

Внезапно вся неуверенность, такое долгое время сковывающая Веру, превратилась в пепел. Он разнесся по ветру, оставляя свободное место для нового, ранее чуждого Вере качества, которое и толкнуло ее в тот момент на такой поступок.

Вера подошла к ограде кафе, уперлась в нее дрожащими руками и, наклонившись к мужчине, уставившегося на нее с приоткрытым ртом (до этого он что-то рассказывал своей спутнице), спросила:

И мужчина, и женщина вскинули брови, но промолчали, скованные удивлением. Женщина взяла чашку кофе (можно было догадаться по запаху) и облокотилась на спинке стула, как бы готовясь к представлению, заранее определив, что оно будет занимательным.

Мужчина же, наконец, обрел любопытство. Он слегка подался вперед к лицу Веры и сказал просто:

– Да, очень хорошо.

Веру задела его насмешливая реакция, но она попыталась не терять самообладание.

– Наверное, у тебя много свободного времени, и ты знаешь, как провести его с комфортом. Но странно, что ты выбрал такое… скучное место, учитывая твое положение.

У мужчины вырвался смешок, а женщина улыбнулась, приникая губами к чашке, не отпивая напитка.

Вера совсем перестала замечать его спутницу. В поле ее зрения теперь помещался один лишь он.

– Девушка…

– А ей ты уже все рассказал? – Вера кивнула в сторону женщины, не отрывая глаз от мужчины. – Ну, имею в виду, что ты любишь зеленый чай со сливками без сахара, сериал «Друзья», а в душе любишь петь песню Димы Билана «Против правил»?

Она выпалила это на автомате, но спутница успела уловить каждое слово и сглотнуть напитком вырывающийся смех. Мужчина же насторожился, а взгляд его напрягся словно тетива лука.

– Ты кто такая? – Вкрадчиво спросил он.

– А вы с ним уже достаточно долго или вы пока еще очередная попытка удержать статус неподражаемого обольстителя, каким он, возможно, был лет двадцать назад? – Вера, наконец, обратилась к женщине, повернувшись к ней лицом.

В тот момент Вера поняла, что сложно оттолкнуться на велосипеде и удержать управление лишь поначалу, а потом можно ехать, не держась за руль.

– Девочка, – она улыбнулась, – у тебя все хорошо?

– О да, – Вера закивала головой с таким видом, словно приняла этот вопрос серьезно и как искреннюю заботу. – У меня все хорошо уже четырнадцать лет. Но, возможно, мне было не лучше, чем ему все эти годы.

Мужчина теперь, не шевелясь, в упор смотрел на Веру стеклянными глазами. Улыбка уже не украшала его побледневшее лицо.

– Стойте! – Вера засмеялась, подняв указательный палец вверх, как учительница первого класса, собирающаяся объяснить какое-то обыкновенное явление, которое, однако, было трудно воспринимаемым для малышей. – Я знаю, кому было лучше всех эти четырнадцать лет! Догадываетесь?

Уже даже женщина, которая еще мгновение назад готовилась к веселой сцене, нахмурилась, слушая обезумевшую Веру.

– Конечно, – не дождавшись ответа, воскликнула Вера, – его дочери! Правда, Кит?