Array Коллектив авторов - Рюмка водки на столе (сборник)

Но тут Николай Савельич не выдержал. Инстинктивно он лягнул ногой врага… Что тут поднялось! От страха, что он съездил по Севрюгину, Ублюдов дико завизжал и рванулся, чтоб спрятаться. Оборвалась ненадежная веревка. Севрюгин же ахнул и поднял руки вверх.

– Помилуй, Николай Савельич, не казни! – заорал он.

Ублюдов между тем упал на пол, желая улизнуть, полез сам не зная куда. «Только бы тело мое жирное не унес, – вертелось у него в голове. – А с простынями, черт с ними».

На гвалт сбежались соседи. От страха и от желания исчезнуть Севрюгин совсем обомлел.

– Швыряются! – кричал он, размахивая большими руками. – Пужают… Симулянт!.. По морде бьет… Вешается.

Ублюдов же, неуклюже застрявший где-то под стулом, хрипло кричал:

– Не матерись… Людоед… Хайло… Ножи-то куда запрятал?!

Очень маленькая, задумчивая старушонка вдруг понеслась бегом из комнаты. Через минуту она вернулась с чайником и, уютно усевшись на кроватке, подпершись, стала пить чай вприкуску.

Особенно поразила всех нависшая с потолка веревка с оборванной рубахой. Какой-то физик высказал предположение, что это, дескать, массовая галлюцинация. Ему чуть не набили морду. Воспользовавшись криком, Севрюгин распихивал по комоду простыни. Обомлевший Ублюдов попросил у старушки чайку. Между тем вернулась жена Ублюдова.

– Засудят твово мужика, засудят, – орала на нее толстая соседка. – Ишь шуму наделал!

– К психиватру ево, к психиватру, – галдели вокруг.

– Пошли вон. Я сам себе психиатр! – гаркнул Ублюдов. Ему стало страшно жаль себя, и он чуть не расплакался. Его утешило только то, что огромный живот его был такой же довольный, как и прежде.

Ублюдова присудили – условно – к одному году исправительно-трудовых работ за нарушение общественного порядка и хулиганство. Но только жене он открыл свою душу.

– Врешь ты все, обормот, – ответила она ему. – Так я и поверила, что ты из-за четвертинки… Цельных десять лет пил… И вдруг… На девок небось заглядываться стал, дубина… Оттого и в петлю.

Ром на кораблях до сих пор называют кровью Нельсона.

Когда адмирал Горацио Нельсон погиб в Трафальгарском сражении, его тело отправили в Англию, чтобы устроить официальные похороны. Для сохранности труп героя поместили в корабельный чан с ромом, а выдача этого напитка команде была официально прекращена.

Однако по прибытии корабля в порт оказалось, что чан с погибшим адмиралом был «сухой, как лист». Матросы так скучали по рому, что тайком от начальства через соломинки выпили его.

Теперь неофициально корабельный ром называют кровью Нельсона. А что, звучит!

Начались поминки. Родные и близкие покойной уселись за большим столом и c охотой взялись за водку, закусывая ее бутербродами с икрой, кутьей, вареными яйцами и жареной курицей.

Маришка несколько минут просидела смирно и даже поковыряла вилкой густую кашу с изюмом. Но потом ей стало скучно, и она принялась болтать ногами, сильно не достающими до пола. Наверху ей натирал шею воротничок траурного платьица, а внизу резали трусики.

– Веди себя как положено, – сделал замечание папа, – а то я тебя накажу.

– А как положено? – тут же нашлась Маришка. Ее личико игриво засветилось.

Папа кашлянул в кулак.

– Будто сама не знаешь, как положено.

– Пап, – не унималась девочка, – а куда уехала баба Женя и почему все говорят, что она усопла?

– Не задавай глупых вопросов, – мрачно ответил папа и поправил тяжелые очки, – если сейчас не понимаешь, значит, поймешь, когда вырастешь.

Маришка от тоски захотела покривляться в большом бабушкином зеркале, но оно оказалось занавешено черной тканью.

«Подумаешь, – Маришка недовольно надула губки, – тоже мне несчастье! Уехала! Баба Женя уже несколько раз уезжала – то на дачу, то в санаторий, то в больницу. И все время возвращалась. Что же все такие грустные?»

Маришка воткнула вилку в кутью и нажала на конец ручки прибора. Ошметок поминальной мешанины взлетел, пронесся по параболе над столом и плюхнулся прямо в тарелку какого-то мрачного старичка с мохнатыми бровями.

– Марианна! – раздался бас отца. – Сейчас в угол поставлю.

Маришка знала, что, когда папа называет ее «Марианной», значит, он сердит, значит, его терпение лопнуло и в этот момент папу лучше не раздражать.