Ольга Камашинская - Разное счастье

– Ну чего эта дура старая надумала прилетать?! Куда я ее дену?! Не домой же вести? Друзей просить пристроить? Так парни засмеют. А она билет туда-обратно купила. И собирается здесь прожить три недели. В гостинице поселить – дорого.

– А раньше ее никак домой не отправить?

– Так билет же 50 процентов с точной датой вылета. А если переделать на более раннюю дату, то придется доплачивать еще такую же сумму. У нее, похоже, нет таких денег. У меня тоже. Да и как я ей вообще на глаза покажусь?

Роман пообещал разрулить ситуацию. Ему порой и не из таких переделок приходилось выпутываться.

3.

В аэропорт парни поехали вместе на Ромкиной машине, но потом Алексей спрятался в толпе и издали наблюдал, как Роман подошел к полноватой женщине средних лет, которую узнал по фото из Контакта. Он что-то ей сказал, галантно взял ее дорожную сумку и повел к своей машине.

Нина Петровна, покрасневшая и даже вспотевшая от волнения, конечно, была разочарована, тем, что Иван Сергеевич уехал в деревню к заболевшей старой тете. Но его племянник был так вежлив и симпатичен, что она поверила парню и согласилась пожить пару дней на даче Ивана Сергеевича, подождать его там. Конечно, подумала женщина, нельзя было так нежданно приезжать, но откуда они могли знать, что кто-то заболеет? Парень вез ее по городу, а она узнавала улицы, которые рассматривала раньше на фотографиях в интернете. Любовалась на море. День был осенний, но теплый и солнечный. Душа трепетала в ожидании скорой встречи.

Они проехали оживленные улицы, потом помчались по пригородному шоссе. И только когда приехали в дачный поселок, Нину Степановну охватило смутное беспокойство. Стоял октябрь, и дачников практически не было видно. Перекопанные Огороды, деревья и кустарники с желтой листвой – все это навевало тоску. А дощатый старенький дачный домик с обшарпанной краской вообще привел ее в смятение. но Роман, не давая женщине опомниться, открыл дом, внес ее сумку и какой-то свой пакет, показал колонку с водой, записал ее номер мобильника и уехал.

Нина Степановна вымыла полы в доме, вытерла пыль, вытрясла одеяла, перемыла посуду. Потом она приготовила себе ужин. В пакете Романа оказались хлеб, консервы и лапша. Растопила печку. Стало смеркаться. На соседних участках никого не было. Становилось страшно. Женщина, закрыв дверь на засов, легла, укрывшись всеми одеялами. Из-за холода долго не могла заснуть, но потом усталость взяла свое.

4.

На следующий день после работы парни сидели в кафе и обсуждали, что делать дальше. Роман сказал, что его друг уходит в море через три дня и оставит ему ключи от своей холостяцкой квартиры. Он пообещал перевезти незадачливую «невесту» туда пожить до своего отлета. Изрядно подвыпив, Лешка по пути домой решил, что ему обязательно надо во всем признаться. И он позвонил Нине Степановне.

Женщина слушала заплетающуюся речь какого-то парня и не могла поверить в то, что он говорил. Но такие подробности их переписки мог знать только Иван Сергеевич. А потом связь прервалась. Абонент стал не доступен, когда она пыталась дозвониться. Нина Степановна сидела на скамейке возле дачного домика и переживала целую бурю противоречивых эмоций. Сначала это был шок. Неужели не существует на свете вообще Ивана Сергеевича? Так кого же она любила эти полгода? Потом пришла злость на шкодливого негодяя, так изощренно игравшего ее чувствами. Но вскоре в голове запульсировали самокритичные мысли: «Доверчивая дура! Как можно было совершить такой необдуманный поступок? Потратить столько денег, пролететь всю страну и оказаться в таком дерьме?!» И снова возникло горькое разочарование от нереализованной любви, сменившееся острой жалостью к себе. И женщина заплакала, не видя ничего вокруг себя.

– Ты чего ревешь? – вдруг услышала она.

Подняла заплаканное лицо. И увидела напротив себя старика в камуфляжных штанах и ватнике. За спиной у него висела допотопная берданка, а рядом с ним стояли две огромные собаки, дружелюбно вилявшие хвостами. Старик был похож на белорусского партизана. Он уселся на скамейку. Собаки (немецкая и среднеазиатская овчарки) улеглись рядом. Вытащил сигареты, предложил Нине Степановне. Та баловалась курением только в институте, но тут закурила и постепенно успокоилась. Они курили, сначала молча, а потом старик начал расспрашивать, кто она такая и что делает на чужой даче. Сам представился Петровичем, сторожем дачного общества. Поддавшись порыву облегчить душу, женщина все ему рассказала. Выслушав, Петрович сказал: