Катя Иванова - Новогодний серпантин. Зимние истории

Тем временем его суженая жаловалась соседке:

– Матрена, представляешь, опять мой нервортеп на рыбалку сбежал. Вот гад, паразит настоящий! Работать не хочет, мне помогать тоже. Самогонки нагонит и попивает… сбежит на реку типа на рыбалку, там и бухает. Что мне с ним делать? Я его ругаю, ругаю, а ему все нипочем!

– Клавдия, грех тебе жаловаться на супруга. Хороший он у тебя! – охала соседка.

– А что ты его защищаешь? – зло выкрикнула Клава.

– Вон как он летом тебе помогает, а ты все кричишь на него, все чем-то недовольная. А знаешь, как одной плохо? Я вот одна, как мне тяжело и физически, и морально: поругаться, накричать и то не на кого. Так что попей успокоительного чая или таблеток в аптеке купи и перестань пилить мужика. А то доведешь его, он или сопьется, или инфаркт его шарахнет. Знаешь, у учителки Зои мужа инсульт разбил, лежит теперь обездвиженный. Она, как и ты, все орала и ругала мужика, вот и дооралась!

– Да он вроде бы и не пьет много… – испугавшись, тихо произнесла Клавдия.

– Сама сегодня управься с домашней работой и не ругайся, много ли вам двоим надо. Дети с внуками не приедут?

– Не приедут… если и приедут, то числа пятого. Им с нами неинтересно стало – старые мы, у них свои компании.

– Придет Васька, ты молчи, как будто и не было ссоры утром. Подарок купила?

– Ой, забыла, – засуетилась Клавдия.

– Я вот и рада купить, но некому, сама себе покупаю, а думаю… фантазирую, что мой покойный супруг мне это дарит, – вздыхала Матрена, поспешно утирая слезу.

– Сейчас в магазин сбегаю, куплю одеколон и пену для бритья. Я каждый год ему нужные подарки дарю, а у него как раз одеколон заканчивается, – заулыбалась собеседница.

– Пойду и я, пора пирог ставить. А ты подумай! А то поедом ешь мужика, чего бы непоправимого не случилось. С наступающим тебя, соседушка! – попрощалась соседка.

Василий решил последний раз закинуть удочку и домой собираться: бутылочку допил… в голове бедлам, в глазах двоится.

Закинул он удочку, и… клюнуло, стал тянуть. «Что-то тяжеловато», – подумал рыбак и как дернет.

Возле его правого унта опустилась большая синяя кисть руки.

Василий аж отрезвел. Его бросило в дрожь, спина стала липкой от холодного пота, лицо – белое как снег. Он снял варежки и трясущимися руками поднял улов, все еще надеясь, что кисть не настоящая – пластмассовая.

На безымянном пальце блестело широкое золотое кольцо с красным камнем. Луч солнца попал на камень, и как огнем резануло в глаза мужику. Попытался снять его, но не получилось, тогда он достал из рюкзака нож и отрезал палец. Кольцо снял, ополоснул в лунке и сунул в нагрудный карман телогрейки, а кисть с пальцем опять выкинул в прорубь.

Поспешно собрав пожитки, засобирался домой. Шатаясь, медленно дошел он до родного двора.

Рыбу, рюкзак и ледобур забросил в сарай. Зашел в баню, благо там тепло было, вчера топили и мылись, снял полушубок и улегся спать на полати.

Супруга из окна увидела, что муж вернулся пьяным и спать пошел в баню.

– Вот алкашина. Пьяный вдрабадан пришел, – выругалась она. – Ничего, поспит часа четыре, я его в одиннадцать вечера разбужу и… Нет, ругаться не буду, праздник же.

Рыбаку снились кошмары. Он ворочался, кричал, отбивался от злодеев во сне.

Вдруг почувствовал, что кто-то его трясет за плечо:

– Василий, вставай, пошли в дом, скоро куранты бить начнут. Я что, одна за праздничным столом сидеть буду и президента слушать? – услышал он ласковый голос супруги.

– Сейчас, сейчас. Ты иди, я следом, – не открывая глаз, тихо прошептал он.

Проснувшись окончательно, Василий стал вспоминать, что было на реке. «Нет, это мне приснилось. Бутылку первака выпил без закуски, и… такое привиделось. – Полез в карман, там лежало кольцо. – Господи, это правда?» – задрожал мужик.

Его спина покрылась холодным потом. «Не был бы я пьян, то такое не совершил бы – назад бы выкинул всю эту хрень в реку. Теперь деваться некуда. Надо быстрей забыть эту рыбалку».

– Вася, переоденься, умойся, побрейся, и уже пора за стол садиться. Ты целый день голодный. Я твой любимый салат оливье приготовила, мясо потушила так, как ты любишь, – ворковала жена.

Супруг молча стал переодеваться…

– Вася, я же на тебя кричу за дело… бездельничаешь ты, от безделья и самогонку гонишь и пьешь, – тихо и ласково поучала супруга.

– Я на заслуженном отдыхе, – отвечал он. – Я свое отпахал!

– Я договорилась, в школу сторожа-дворника надо… после праздников пойдешь, тебя оформят, при деле будешь, чем-то занят, – ласково выговаривала слова Клавдия, присаживаясь за стол.