Алексей Мефокиров - Репка. Сказка постапокалиптической эротики

Сверху на эту грядку лился переохлажденный воздух из климатомодулирующей установки, освещение повторяло уровень очень пасмурного дня.

– Ну, что, Варварушка, растём? – добродушно поинтересовался профессор.

– Растём, Сергей Федорович! – Варвара пальцами отогнула мульчу вокруг лунки и продемонстрировала довольно бодро выглядящий саженец, – Немного не решена проблема с фосфорным балансом, но мы ведь над этим работаем.

– Каковы показатели биологической продуктивности с единицы площади?

– По кормовой листве прирост составляет около 1,5 килограмм на квадратный метр, по корнеплодам – даже чуток больше, и это же в очень сложных условиях… Почти минусовая температура…

Профессор слегка приобнял ладонями Варвару за плечи…

– Голубушка, да ведь это практически успех! Поздравлять еще рановато, но движемся мы в правильном направлении.

Варвара вновь улыбнулась, и это было видно по её глазам. И, хотя ей было стыдно в этом признаться, прикосновение профессора ей были чрезвычайно приятны. Несмотря на почти семнадцать лет разницы в возрасте, на обилие молодых мужчин вокруг, она была влюблена в него. Более того, её физически к нему влекло. Запах его тела, смешиваясь с едва уловимыми нотками льна и хлопка рабочей лабораторной одежды, почему то казался ей таким одновременно уютным и желанным. Порой она ловила себя на мысли, что ей бы хотелось оказаться в его объятиях прямо сейчас, и она даже чуть отступала назад, будто опасаясь саму себя.

Надо сказать, что оказавшись на работе, профессор становился совершенно иным человеком. Переодевшись, приосанившись, чувствуя себя в своей стихии, он выглядел уверенно и молодцевато,. Его голос обретал нотки добродушного баса, а когда ситуация требовала волевых решений – твердый, уверенный, серьёзный голос профессора, звучавший рядом, просто вызывал у нее восторг.

Сергей Федорович прекрасно видел симпатию со стороны Варвары, но всегда стремился избегать возможных неловких ситуаций.

Он еще долго работал в разных залах лаборатории, и результаты были все более и более любопытными. Показатели искусственно созданных биоценозов росли как по продуктивности, так и по возможности переносить сложные условия обитания.

Внезапно на уровне раздался видеозвонок по оптической шифросвязи. Звонил государственный куратор проекта, Вячеслав Эммануилович Жвания…. Сергей Федорович вошел в сурдокабину.

Жвания выглядел уставшим, галстук на его шее слегка сбился, а под глазами были темные круги от постоянного недосыпания.

– Хорошо выглядите, профессор! Однако, здравствуйте!

– Здравствуйте, Вячеслав Эммануилович. Что-то произошло?

Куратор посмотрел на какие-то бумаги, лежавшие на его столе, будто что-то разыскивая.

– Да так, мелочи. Здесь пришло сообщение от службы безопасности округа. Мария Сергеевна Прасолова – это ваша дочь, не так ли…

– Так точно, Что-то произошло? – профессор сразу поник. У него похолодело в груди.

– Да так, мелочи. Кстати, а Гущин Николай Дмитриевич вам тоже знаком?

– Да. Это её молодой человек. Они живы?

– Не волнуйтесь, профессор. Живы, хранятся в целости и невредимости в подобающих условиях. Есть маленькая проблема – попытка незаконного пересечения границы чрезвычайных округов. Что будем делать? – куратор спокойно уставился на профессора с меланхолическим спокойствием кастрированного кота.

– Каково Ваше мнение, Вячеслав Эммануилович?

– Давайте так, профессор. Вы как-нибудь подскочите и заберёте своих гавриков, после чего спрячьте их куда подальше, чтобы не светились там, где не нужно. Не мне вас учить. Думаю, ситуация уляжется…. Кстати, а почему вы их не отговорили от их затеи?

– Я? – профессор сделал удивленные глаза;

– Да ладно Вам, профессор. Давайте не будем корчить из себя гимназисток, поступающих в театральный институт. Вам это не к лицу… Вы считаете, что им будет проще там, за бугром?… – в голосе Жвании послышалась тонкая угроза.

– Вы считаете, что иначе? – в глазах Сергея Федоровича мелькнула неприязнь.

Жвания налил себе стакан минеральной воды и медленно, с наслаждением отпил глоток. Поставил стакан, он посмотрел на профессора с легкой ехидцей.

– Ну, я уж не знаю, профессор. На самом деле это зависит и от Вас. Ваша работа решает, кому жить, а кому нет в мире будущего.

– Вы считаете? Польщен…

– Ладно. Работайте. И не зазнавайтесь. Знаете, у нас есть и иные варианты. А гавриков своих заберите.