Стелла Грей - Двойной удар по невинности

– Ну, я пришла, – проговорила, тут же усаживаясь напротив немца. – Чем угощать станете?

Взгляды на меня и на некачественный для его светлости американо имели подозрительно много общего.

– Наследством, – ответил он, поднимая на меня глаза. – Будете?

– Бабушкиным? – догадалась я, не сумев подавить улыбку. – Мне бы что-то более материальное. Салат, например. И от чая тоже не откажусь.

Мужика перекосило в очередной раз. Интересно, долго он еще из себя интеллигентного изображать сможет? Или быстро расколется? Тоже мне, великий выдумщик. Я только вчера телевизор выиграла, стерев код в конце сканворда, теперь вот наследство привалило. Везучая, блин…

– Заказывайте что хотите. – Немец ласкающим движением провел по боку своего кейса, словно ничего дороже этого чемоданчика в жизни не было, и открыл его. Я на какой-то миг зависла, зачарованно наблюдая за длинными красивыми пальцами, перебирающими бумаги. Почему-то в этот неподходящий момент в моей голове мелькнула мысль о том, как эти руки могут смотреться на женском теле…

– Взгляните, узнаете кого-нибудь?

Я вскинулась, выныривая из странных мыслей, и осторожно взяла протянутое через стол старое фото.

Циничная ухмылка сбежала с губ, стоило мне подробнее рассмотреть фотографию, на которой оказались запечатлены пятеро молодых людей и две девушки. Высокая светловолосая девушка с шальной улыбкой стояла крайней слева и фривольно обнимала блондинистого красавчика. Часть картинки вместе с головой этой девушки была оторвана, а затем аккуратно приклеена на место. Видела бы моя мама, как кто-то обошелся с фото времен ее молодости, была бы очень недовольна.

– Ну, допустим, я понимаю, о ком вы говорите, – сказала, не думая возвращать карточку немцу. – Где вы это взяли?

– У вашей бабушки.

– Так, – я перевела взгляд на новые карточки в его руках, – будем вспоминать прошлое моей матери?

– Придется, хотя я рассчитывал на то, что дело решится быстрее.

Немец передал мне еще две фотографии, после чего снова принялся помешивать кофе. Видимо, другого применения ему педант с высокими запросами не нашел.

– И кто этот парень? – спросила, вглядываясь в лицо с картинки. – Мама с ним встречалась?

– Да.

Юноша с фотки был чем-то неуловимо похож на странного визитера: рост, комплекция, надменная морда, поперек которой было написано «смерть несовершенству». Как он с мамой-то в таком случае связаться умудрился?

– Ну, никто не застрахован от ошибок. – Я пожала плечами и швырнула снимки на стол. Ситуация порядком раздражала. – Сейчас вы скажете, что этот тип – мой отец?

– Вы очень догадливы.

Он отпил из чашки, видимо, надеясь, что эта пара минут каким-то образом радикально повлияла на качество кофе, но, судя по выражению лица, чуда не случилось, и немец взмахнул рукой, подзывая официанта, не особенно-то отвлекаясь на разговор со мной. Словно это я его позвала и навязывала некую дряхлую родственницу, а не наоборот.

К нам подошел услужливый молодой человек с блокнотом в руках.

– Принесите чайник с зеленым чаем, еще одну чашку и… – Вопросительный взгляд на меня.

– Что-нибудь сладкое. Пирожное какое-нибудь, – ответила я, передумав брать диетический салатик. К черту похудение, когда столько нервов.

– Одну минуту.

Официант ушел, а я, сцепив руки в замок, положила их перед собой и уставилась на немца в ожидании душещипательной истории в духе «Санта-Барбары».

И он меня не разочаровал!

– Собственно, все просто, – не обманул моих ожиданий блондин, – ваша мать вела распутный образ жизни, а Рикард – ваш отец – был молод и падок на особ, подобных ей. Они, как вы изволили выразиться, встречались, потом она забеременела. Он не признал ребенка и по настоянию матери уехал учиться. К слову, фрау Хильда не знала о конфузе.

– Конфуз – это я? – уточнила, принимая у официанта чашку и ощущая искушение встать и разбить ее о блондинистую голову заграничного «прЫнца».

– Именно так. – Немец прервал рассказ, налил себе свежего чаю, наполнил мою кружку и снова заговорил: – Если бы Хильда знала, то выкупила бы вас. Но, увы…

Я едва не зарычала.

Выкупить ребенка? Все решается вот так просто, да? Им, этим выскочкам из далекой Германии, можно называть мою мать практически шлюхой, а меня вещью, в которой по какому-то недосмотру судьбы течет чистая кровушка достойного отпрыска – юнца, бросившего свою беременную девушку?!

Мерзкий тип! Приехал в нашу страну и мнит себя королем среди дикарей. Еще и сочувствует мне, что не осталась при старухе, а росла с родной мамой.