Георгий Баженов - Бумеранг

P.S. Живу скучно. Часто вспоминаю тебя. Нашу встречу. Читаю твои очерки. Горжусь знакомством с тобой. Наталья».

«Дура, кто же пишет такие вещи на домашний адрес, – подумал Петров. – А если б жена?..»

Но с еще большей тоской подумал о другом: деньги… Ну и вляпался, идиот, кто его тогда тянул за язык, а теперь черт знает какая обуза… Да и как она, дура, сама не понимает: одно дело – треп в теплой компании, где одно идет к одному, и совсем другое дело, когда прошло время, как-то все подзабыл ось, подутряслось… А может, он не журналист никакой? Может, обыкновенный пройдоха? Откуда она знает? Пятьсот рублей – бух – и послала. Ох и бабы… И что за мозги у них? Ей-богу, куриные.

Но делать нечего – Петров заполнил бланк. При этом продолжал чертыхаться в душе. Придешь сейчас домой, а в кармане пятьсот рублей. Откуда, почему? А вот, мол, дура одна прислала. На шубу. Да кто такая? Да знакомая одна. Наталья. «Что за Наталья? Впервые слышу», – скажет жена. «Да откуда тебе слышать о ней, она из Ярославля». – «Из Ярославля? Разве у тебя есть знакомые в Ярославле?» И вот так пойдет, пойдет, одно за другое, крутись, вертись, объясняйся. Ох, проклятые, ох, дуры эти несусветные! Ну надо же: прислать пятьсот рублей! На шубу! Да он что, Петров, торговец какой-то? Маклер? Делец? Просто к слову пришлось: нашему, мол, брату-журналисту все по плечу. «И шубу можешь достать?» – спросила она тогда, улыбаясь. Шубу? – да это плевое для него дело! «И американскую можешь?» А что, конечно! («У меня и у жены американская», – хотел он тогда сказать, но не сказал, про жен лучше помалкивать в подобных ситуациях.) «А если я тебе деньги пришлю, купишь?» Куплю! (А что надо было отвечать: не куплю? Тогда зачем было хвастаться? Да и вообще он был уверен, что это так просто, застольный разговор, которому и значенья-то придавать не нужно.) И вот – прислала. Пятьсот рублей! Вспоминает она, видите ли, меня. Читает очерки. Гордится знакомством со мной. А мне теперь отдувайся. Нет, хорошенькое дело, она гордится – а мне шубу доставай. Да где он эту дурацкую шубу найдет? На дороге они, что ли, валяются?! Это надо же: «заранее благодарная – Наталья!»

Пока Петров заполнял извещение и чертыхался, очередь его незаметно подошла: он, правда, не следил за ней, но милая девушка Оля была начеку, крикнула глубоко задумавшемуся Петрову:

– Владислав Юрьевич! Пожалуйста, бланк. Ваша очередь подошла.

– А, спасибо, спасибо, – забормотал Петров и, подойдя к окошку, улыбнулся Оле дежурной, широкой такой улыбкой, как бы намекающей на что-то интимное между ними.

– Владислав Юрьевич, вам крупными купюрами или?..

– Крупными, крупными, конечно, – небрежно обронил Петров. – Богатому человеку, Оленька, не к лицу с мелочью возиться.

– Ох, хорошо вам, Владислав Юрьевич, – Оля, прежде чем считать деньги, несколько игриво, томно заглянула Петрову в глаза, – вы человек широкий, деньги сами идут к вам… А вот как быть нам, простым смертным, у которых и оклад-то всего восемьдесят пять рублей.

Принимая деньги и, конечно, не пересчитывая их, а небрежно сунув купюры между страницами паспорта, Петров в последний раз ободряюще-обещающе улыбнулся Оле.

– У любой женщины, Оленька, есть гораздо большее богатство. Это ее душа. Красивая женщина с красивой душой – вот все, что нужно для счастья!

А ведь разговор их слушали и другие люди в очереди, и, надо сказать, ничего пошлого в нем не находили, наоборот, этот молодой человек и в самом деле говорил любопытные вещи… Поэтому, когда он выходил из отделения, вслед ему глядело еще больше людей, чем когда он зашел сюда.

Нет, определенно, Петров умел нравиться людям.

В особенности умел нравиться женщинам.

Когда Петров вышел на улицу, он еще не знал, что будет делать дальше. То есть – что будет делать в следующую конкретную минуту. Деньги, которые он сунул в задний карман брюк, предусмотрительно «вжикнув» при этом фирменной молнией, эти деньги, надо сказать, приятно тяжелили карман. А что, пятьсот рублей – это пятьсот рублей, не пятерка, и даже не пятидесятирублевка. Немного жаль, конечно, что деньги не свои – чужие.

А все-таки странно… Неужели у него на лбу написано, что на него, Петрова Владислава Юрьевича, можно положиться? Вдруг он тогда безбожно врал Наталье? И этой, подруге ее… Необычное еще имя у нее оказалось, то ли женское, то ли мужское… Евгения?.. Нет, не то… Валентина? Тоже не то… Александра! Точно – подругу ее звали Александрой! Весь вечер они говорили: Саша, Саша, – улыбались, потому что в самом деле странное и хорошее имя. Между прочим, Саша эта Петрову понравилась больше, но что было делать – пришлось пожертвовать Сашей ради Юрика. Наталья была на голову выше Юрика: куда ему было до нее. А Петрову, впрочем, было все едино…