Наталья Терликова: Понедельник. № 6

Заполняю осмысленными иероглифами любви
Твою напряженную душу, словно страус
Прячущую голову в песок быстротечного времени…
Тихо поет Синатра… кофе… я молча каюсь,
Что вел себя, как спортивный болид, убегая от тьмы.
Болит? Нет, уже весело мне, поверьте,
Весело и легко, как пузырьки в шампанском,
Улетают дни… Где та девушка в красном?
Где те глубокие, разноцветные сны?
Новый год пригубив, слышу зовущий запах весны…
Ору, как помоечный кот, от страсти…
Мы были друг с другом враждебно честны,
Мы рвали зубами на части счастье…
Мы были любовью напряжены,
И каждый хотел над другим своей власти…
Сегодня, выпив кислого яда прозрения,
Выстреливаю угловатые, как подросток, стихотворения…
В никуда… никуда, на иврите – конечная точка…
Все… пробел… кончились пули слова,
Рассыпалась бисером рванная нестихотворная строчка…
Ты, как всегда, оказалась права…
Я снова рву письмо к тебе в клочья…

Они оба смотрели в окно.
У него шел холодный злой дождь.
У нее было солнце и лето.
Они жили вдвоем на планете
Под названием Наша Любовь…
Жили в разных местах и эпохах,
Жили с кем-то и жили отдельно.
И порой одному было плохо,
Он был с ней… только в разных постелях…
Одиночество свило гнездовье
В его пыльном захламленном доме.
Он смотрел в серый дождь и безвольно
Плакал вслед… Потому что был в коме…

Хочется наблюдать дождь, в теплом гнездовье пледа,
Чувствуя рядом родное бедро, есть колбасу с хлебом.
Чай в подстаканнике, кислый лимон, жёлтое полнолуние,
И та, в которую я влюблен, маленькая колдунья.
Я прихожу в пустой пенал студии обитания,
Гневно мне кот с порога орал о недостатке внимания.
Дождь за окном, словно хладный труп, бьется в стекло оконное.
Интеллигентно и как-то вдруг воняет ведро помойное.
В пледе завернуто не со мной, теплое нежное прошлое.
Я возвращаюсь один домой… Рама лица перекошена…
Пива пушистая пена… Пью… Пачкаю словом бумагу.
Я никого больше не люблю… Кроме мохнатого гада…

Не удерживай солнце, сожжешь ладони,
Не удерживай счастье, сожжешь и душу.
Не удерживай скорбь, в квинтэссенции боли,
Только ты можешь жизнь от отчаянья рушить.
Не кляни тех, кто мучил тебя надеждой,
Будет лучше прожить до конца в бусидо.
Пусть не будет уже ничего, как прежде,
Ты скажи лишь с улыбкой за все спасибо…

Сквозь беспощадных лет унылый бег,
Мужей меняя, покупая соль,
Встречала в ожидании рассвет,
Хотя была Мариной… Не Асоль…
Михайлов Стас, как дрозд, пел по утрам,
В шкворчании глазуньи и кота.
Ты разгоняла утренний туман
По-прежнему его еще ждала…
Где постаревший, разжиревший принц?
В чужом краю, забыв давно мечты,
Он хлебным мякишем кормил на море птиц,
Высматривая парус, как и ты…

Мой город, словно старый трансвестит,
В вечерний макияж цветных теней,
Одет, и под дождем унылым спит.
В уютной неподвижности своей,
Ему лень шевелиться и спешить.
Он просто есть, нейтральный для людей.
И нам лишь остается только жить
Во влажной сути долгих зимних дней…

Не умея любить, говорим невпопад о любви,
Не умея понять, мы не слушаем чувства других.
Не умея простить, остаемся все время одни,
Не умея терпеть, бьем под дых самых близких, родных.
Мы умеем давить, обижать, забывать, заставлять,
Доводить до психоза, лишая надежды и сна.
И уже не спасет приглашение в вашу кровать…
Ожидает в прихожей распутная сука весна…

Ко мне приходила в снах женщина-кошка,
Тихонько скреблась в моей жизни окошко.
Пила молоко из красивого блюдца,
Но только однажды забыла вернуться.
Искал я ее по дворам, по помойкам,
В богатых домах и в чужих жизней койках.
Пока не увидел с другим котом кошку…
Она приходила ко мне понарошку.

Цветные кубики мечты,
Сложить в реальность слишком трудно,
И можно быть безмерно мудрым,
И быть счастливым лишь почти…
Когда нелепая деталь
Разрушит все строенье сразу.
Осознавая свой маразм,
Ты строишь дальше… но в печаль…
Ты строишь то, что разрушают,
Упорно, черный красишь белым
И остаешься неумелым,
А раны все не заживают…
Ты красишь в красный, кровоточа,
Но понимаешь: все подделка.
Ты пишешь сердцем, жизнь пророча,
Ныряя там, где слишком мелко…