Поль Монтер - Непристойная рукопись

При этих словах молодой человек вскинул голову, но тотчас опустил её вновь, не произнеся ни слова в ответ.

– Послушайте, Бланшар, с вашим умением отлично описывать происходящее вы могли бы стать недурным репортёром. Думаю, вам вполне хватило бы года, чтобы набить руку на коротких заметках для газет. Кто знает, может быть, в этом деле вы достигнете отличных успехов. И ваша жизнь изменится к лучшему. В конце концов, это тоже творчество.

– Благодарю, сударь, – покачал головой Эжен. – Но… Можете счесть меня упёртым ослом, пока я жив, ни за что не отступлю от желания стать писателем. Господин Бриссон, я чувствую, да что там чувствую – просто уверен, что непременно прославлюсь и меня будут узнавать на улице и искать знакомства со мной. И общество людей, что теперь мне не доступно, станет принимать меня, как равного. Я войду в него знаменитостью, а не бывшим хроникёром из бульварной газетёнки.

Жоэль Бриссон вскинул удивлённый взгляд на юношу, глаза которого лихорадочно блестели. Этот молодой человек сумасшедший! Он не лучше любого одержимого фанатика и амбициозен настолько, что право же, от души жаль потраченного на разговор времени. Лицо помощника издателя потускнело. Несчастный наивный юнец, какое горькое разочарование его постигнет в самом скором времени. Он непременно окажется в доме для умалишённых, если до этого не умрёт с голоду или от чахотки.

Бриссон тяжело поднялся с места, запустив пальцы в карман сюртука.

– Позвольте, я оплачу, – отрывисто бросил Бланшар, достав монеты.

Старик пожал плечами. Парень окончательно спятил. Судя по его измождённому виду и плохонькой одежде, сейчас он лишился завтрака и обеда в придачу. Господь милосердный, сколько раз Бриссон убеждал себя не вступать ни в какие объяснения с теми, кто норовит нагрузить его очередной рукописью, но вечно попадает в переделку из-за своей доброты.

Оба спутника молча покинули заведение. Моросящий дождь всё не унимался. Мостовая покрылась лужами, блестевшими при тусклом свете фонарей. Пронизывающий ветер заставил поднять воротник и вжать голову в плечи. Помощник издателя огляделся в поисках свободного экипажа.

– Где вы живёте, Эжен? Я мог бы подвезти вас немного, – сочувственно глядя на дрожащего Бланшара, произнёс Жоэль, усаживаясь в фиакр.

– Благодарю, господин Бриссон, но мне нужно к бульвару Ля Шапель, это совсем в другую сторону, – покраснев от досады, ответил молодой человек. Но внезапно подошёл ближе к седоку и, ухватившись за край экипажа, спросил:

– Господин Бриссон, ещё одну минуту… знаете… я слышал, что весьма богатые люди, из тех, что неравнодушны к искусству, помогают… словом, дают деньги на постановку пьесы… и…

– Не продолжайте, Эжен, я понял. Вам интересно, нет ли меценатов для тех, кто занят сочинительством? Боюсь, что вновь разочарую вас. Позволить себе писать романы может тот, кто не слишком озабочен добыванием хлеба насущного. И эти люди вовсе не нуждаются в помощи со стороны. Кстати, это ещё одна из причин, по которой вам следовало бы отказаться от своей одержимости. Если не ошибаюсь, вы служите в конторе?

Бланшар кивнул, горько поджав губы.

– Ну, вот вам и ответ. С утра до ночи вы принуждены ходить на службу, иначе попросту протяните ноги. А для достойной книги требуется время и светлая голова, свободная от мысли, где раздобыть еды. И можете поверить, вряд ли найдётся желающий потратить деньги на издание. Хотя я слыхал об одном человеке, но вам это не подойдёт.

– Вы… вы считаете меня таким бездарным, господин Бриссон?

– Нет, Эжен, дело не в вас. Речь о бароне Шарле Баретте. Он действительно бывает щедрым и, на мой взгляд, даже излишне щедрым. Но его страсть коллекционировать предметы искусства; будь то картины, скульптуры или книги, что вызывают исключительно скандальную славу. Сам он человек весьма благопристойный и ведёт вполне размеренную жизнь, и мне непонятна его страсть к собирательству такого рода. Говорят, что экземпляры в его коллекции прекрасны по исполнению и абсолютно безнравственны по содержанию.

– Не может быть! Я совершенно сбит с толку! – пробормотал Бланшар. – То есть, к примеру, книга могла бы вызвать интерес этого господина, если её сюжет будет непристойным?

– Да, друг мой, начисто лишённым условностей и морали. Но и для такого вида литературы тоже надобны и талант, и определённые знания, и жизненный опыт. У вас есть только крупица таланта и более ничего из перечисленного. Иначе вы рискуете стать автором сборника дешёвеньких скабрёзных историй, на которые польстятся лишь мелкие служаки и уличные девицы, если вдруг озаботятся чтением.