Лариса Суслова - Сказки не только детям

Иллюстратор Любовь Геннадьевна Кононова

© Лариса Валерьевна Суслова, 2019

© Любовь Геннадьевна Кононова, иллюстрации, 2019

ISBN 978-5-4496-7693-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Жил да был один Лисёнок, в большом лесу, со своей семьёй. И бывало он злился, и тогда принимался обижать младших лисят. Его родителям это конечно не нравилось, они наказывали его, лишали мультиков и мороженого, но Лисёнка это не останавливало, без мороженого и мультиков он мог месяцами обходиться.

И однажды мама Лисица решила, что нужно этому положить конец. Она дала Лисёнку Волшебный Молоточек и сказала, что каждый раз, когда тот злится, он может идти на берег реки и стучать там по камням. Камни неживые, у них нет чувств. А по окружающим стучать не надо, они живые и у них есть чувства.

Лисёнок так и сделал. Он довольно часто стучал по камням на берегу и однажды, ударив посильнее, отколол кусочек камня. Тогда Лисёнок понял, что из камней можно сделать что угодно. Он взял долото и другой специальный молоточек и начал делать скульптуры.

Все жители леса приходили любоваться на них, такие они были замечательные. Так Лисёнок превратил свою злость в искусство. И материал подходящий, ведь у камней нет чувств.

Жил да был паучок, самый обычный на вид. Но иногда внешность обманчива. Все паучки как паучки, сплетут паутину, наловят насекомых, живут и радуются. А наш паучок каждую паутину старался сделать особенной, с узорами, или подвесить в особо удачном месте, чтобы рассветное солнце освещало капельки росы, а нитки паутины, отяжелевшие от неё, сверкали, словно бриллианты. Конечно, о бриллиантах паучок и не знал, и не догадывался, но сердце его радовалось, и сладостно замирало, и будто сжималось в предвкушении чего-то волшебного, какого-то чуда.

Само собой, утилитарное плетение паутины собратьями казалось ему и скучным занятием, и пустой тратой сил. А каждый раз, когда очередная муха нарушала сложную задумку плетения, разрывая паутину, паучок наш очень грустил. Ведь в каждую паутину он вкладывал душу… Он пытался вразумлять мух, но они не слышали его. Пытался прятать свои творения в сложных защитных системах более простых, грубых паутин, но и это не умаляло его печаль.

И вот однажды тоска настолько захлестнула его, что паучок решил вовсе не плести паутину. Зачем тратить силы, когда всё тщетно? Он сидел на листке шелковицы и смотрел своими восьмью глазами на заходящее солнце. Ему казалось, что жизнь покидает его, ведь ничего не имело смысла… Это конец…

И тут в его мысли ворвался какой-то треск, скрип, пыхтение. Он совсем не мог абстрагироваться от этого шума, ведь тот недвусмысленно напоминал о том, что у него, может быть, жизнь и заканчивается, но у кого-то она очень даже продолжается! Паучок принялся высматривать источник шума и обнаружил его.

Большая светло-зелёная гусеница смачно хрустела свежим листом, пожирая свой бесконечный обед. Паучок не мог понять как можно с таким аппетитом есть, ведь всё тщетно! И он спросил об этом гусеницу. К его удивлению, гусеница его услышала, задумалась на минуту и… продолжила хрустеть. «Что же ты не отвечаешь!» – закричал паучок. «Я отвечаю», – сказала гусеница, на мгновение оторвавшись от еды, «подожди некоторое время, и ты сам убедишься».

Паучок был заинтригован. Гусеница всё ела и ела, росла и росла, и вот однажды принялась выпускать из брюшка тонкую нить, так похожую на паутину, но гораздо красивее. Паучок уж обрадовался, что встретил родственную душу, но гусеница начала заматываться сама, образуя кокон. Теперь он совсем ничего не понимал, только смотрел и смотрел, во все свои восемь глаз.

Прошло много дней. Паучок почти потерял надежду понять, что же хотела сказать гусеница, когда вдруг кокон разорвался и… Странное существо появилось наружу. Сложенные крылья стали понемногу расправляться, и паучок узнал бабочку! Они бывало попадали в паутину, совсем маленькие мотыльки, а этот был крупным и мохнатым.

«А где же гусеница?» – воскликнул паучок. – «Она обещала дать мне ответ…» «Её больше нет, и это ответ», – услышал паучок, когда, взмахнув крыльями, бабочка взмыла вверх.