Татьяна Свичкарь - Уходить будем небом

Обычно я обходила турбазу по большому кругу, и шла туда, где поднималась в гору вроде бы ничем не примечательная дорожка. Подъём был довольно пологим. С обеих сторон дорожку окружал лес, а дальше её пересекал достаточно узкий, но глубокий овраг. Через него был переброшен каменный мост, века, наверное, девятнадцатого. По нему могли ездить всадники или дамы в каретах. Иной раз мне чудилось, что вот-вот я услышу стук лошадиных копыт.

Дальше лес расступался, начинались поляны – они переходили она в другую, как бусы в ожерелье. Волшебные оба слова – и ожерелье, и бусы. Вслушайтесь в их звучанье, повторите про себя несколько раз. Волшебные, верно? После сумрачного леса поляны были пронизаны солнцем. Кто мог приходить сюда с лопатой – не знаю, но среди обычных диких трав и цветов, тут белели крупные садовые ромашки, поднимались невесомые разноцветные космеи, Кто-то же их сажал… Сколько раз я лежала тут, тонула в цветах, глядела на облака!

Далее был сам мыс. Когда-то на его вершине построили турбазу, теперь её почти забросили, изредка сдавая кому-то обветшавшие домики. Большинство людей не хотело трудиться – отсюда нужно долго идти к морю, спускаться, потом каждый раз подниматься в гору.

А ещё – тут были развалины старинной крепости. Правда, он нее уже почти ничего не осталось – только фрагменты стен. Древние мшистые камни, только и поймёшь, что это творение рук человеческих, если вглядишься, как тщательно они подогнаны друг к другу. Многие камни оплетали цепкой сетью выбравшиеся на поверхность корни деревьев.

Крепости было много веков. Когда-то воины и мирные жители выглядывали отсюда, с вершины мыса вражеские или дружеские корабли. Они видели совсем другое, чем я. Ведь на берегу тогда никто не жил. Мне открывался вид на наш посёлок, на гостиницы под зелёными и красными крышами, стоянку яхт, пляж. Иногда сюда доносились даже голоса, звучавшие в рупор – отдыхающих приглашали на морскую прогулку, звали покататься на катамаране или «банане».

Но и я, и древние, видели «бездну» – вернее, уходящую вдаль отмель, и её границу, где море меняло цвет, где отмель обрывалась в глубину.

Сюда, под защиту крепостных стен, хорошо было уходить летом, когда посёлок переполнен праздными отдыхающими, которые фланируют по улицам и паркам, озираясь – чем бы ещё себя развлечь? Что бы ещё увидеть интересного? Когда впереди долгий летний день, можно наведаться сюда, где почти наверняка никого не встретишь, ничего не услышишь, кроме пенья птиц, стрекота кузнечиков в сухой траве, шума листвы, похожего на убаюкивающий шум моря и шума самого моря.

Но что там, на мысе, на «моём» месте, делать сейчас, когда море ворчит глухо и зло, и никто не рискнёт ступить в его ледяные волны?

Человек сидел рядом со мной, наклонив голову. Я отметила хорошо сшитое пальто из дорогого чёрного материала, мягкую шляпу. Перчатки – черт побери! – перчатки. Актёр погорелого театра, выходец из 30-х годов прошлого века. Но когда он посмотрел на меня – это был серьёзный, немного ироничный взгляд. Он не видел в такой прогулке и в такой одежде ничего странного. Он недоумевал – почему я не хочу идти? Ему это было просто – словно щелкнуть по клавише компьютера и перенестись в другое место.

Я снова достала фляжку с коньяком, отвинтила пробку, она же рюмка, налила полную и выпила в несколько глотков.

– Ну, пойдёмте, – сказала я

Наши шаги по набережной звучали – казалось мне – не просто громко – этот звук разносился по воздуху. Набережная была пустынной, безжизненной в это время года, и в этот час. Мне невольно вспомнился театр, опустевший после ухода зрителей. Гостиницы, кафе – всё это были декорации, нужные во время «спектакля» – летом.

Но набережная осталась позади, а впереди была дорога, совсем тёмная, идущая вдоль гор.

– Вы всю жизнь тут живёте? – после продолжительного молчания спросил гость.

– Да, – я задумалась, припоминая. Уезжала, конечно. И по делам, и когда нападала тяга путешествовать – иногда, как взбалмошная птица рвалась куда-то, казалось, что без путешествий на одном месте жить – это впустую твой век проходит.

– А чем вы занимаетесь? – был следующий вопрос.

Хорошо, что не добавил «по жизни». Говорят, что только филологи в этом отношении нервные. Но за какую-нибудь «вкусняшку» или «по жизни» мне тоже хочется убить.

– Пишу статьи на заказ. Сегодня о тиграх, завтра – о лечении кашля, послезавтра – о пятизвёздочных отелях где-нибудь на Самуи. Заказывают через интернет. Мне же надо себя кормить. А осенью, когда все разъедутся… может быть, и я отправлюсь бродить.