Анна Гер - Я не сдамся. Дамасская сталь. Книга прервая

В бандиты муж не пошел, но вывернул дело так, что в итоге стал жить бесконтрольно, тратить деньги без меры и счёта. Я прожила с ним десять лет, а следующие пятнадцать разбиралась с помощью психологов, что со мной было в те годы не так.

Как женщина, которая может выйти на стрелку и стоять под арбалетом, не дрогнув ни одним мускулом, шаг за шагом, позволяла мужчине, которого любила, так поступать с собой. И здесь ключевое слово не «любовь», а к моему глубокому сожалению – «детские травмы». Но о них мы поговорим попозже. Поэтому, уступки мужу были для меня проявлением любви. И, естественно, моих розовых очков, через которые я смотрела на жизнь, на любовь, семью, дружбу. Вы еще не задались вопросом: «А где мой ребенок?» Я так складно вам все рассказываю, что создается впечатление, что у меня его как бы и нет. Он есть. Но история моего материнства заслуживает отдельного разговора, поскольку здесь тоже было все не так просто, как видится со стороны.

С мужем мы стали жить в параллельных мирах, пересекаясь буквально на несколько часов в сутки. Как я и ожидала, с началом строительства включился денежный насос. В основном наше общение дома выглядело так:

– Аня, нам нужно столько-то денег на то-то и то-то.

– Но ты уже брал на это деньги.

– Да, но там оказалось… (на выбор: брак, «попадалово», «что-то намудрили»), словом, надо переделать… – он подходил ближе, меняя тон и начиная ласкаться.

– Давай в следующем месяце. Я хочу развеяться, может, купить себе что-то красивое, – отвечала я, перестраиваясь на игривый лад и мысленно рисуя картинки девчачьих трат.

– Лучше сейчас поднапрячься, а потом, в следующем месяце, уже передохнем, – он начинал меня уговаривать, как неразумное дитятко.

– Ты мне это и в прошлом месяце обещал, – мне было уже не до нежностей.

– Аня, представляешь, у тебя будет спальня сорок метров и своя терраса-балкон. Ты утром будешь пить кофе и смотреть на белочек, – он рисовал в моем воображении прекрасный мир будущего.

– Классно. Сделай для меня большие балконные двери – я буду лежать на кровати и смотреть на восход, – продолжала я, представляя, что уже живу в доме.

– Слушай, не парься. Я знаю, как лучше. Я же не лезу в твой ресторан… – он переставал обнимать, пропадала интимность в голосе. – Мне надоело, что жены вечно нет дома, но я же молчу… И вообще, я ведь для тебя стараюсь, – он снова на полную мощность включал свое обаяние. – Вот проснешься утром и…

– Нет, столько денег нет, – продолжала я резко, уже со стальными интонациями. – Не хочу в этом месяце всю прибыль тратить.

– Знаешь, а нафига ты вообще тогда работаешь? Надо с этим всем завязывать. В конце концов, у меня есть профессия, будем жить на то, что принесу в дом.

Обычно после таких слов он поворачивался ко мне спиной и глухо бубнил в сторону:

– Зато будешь дома, семьей займешься…

Со временем я научилась эти разговоры переводить на взрослый язык. Получалось коротко и содержательно:

– Аня, я потратил все огромное количество денег и мне нужно еще.

– Любимый, ты не потратил, а «просрал» огромное количество денег, и пошел ты куда подальше. Я тебе ничего не дам.

– Дело твое. Тогда сиди дома и довольствуйся теми грошами, которые я принесу. И не будет у тебя ни интересной работы, ни возможностей. Или ты дашь и не спросишь, куда я дел, или сиди дома.

Выбор был невелик: или скандалы, или заткнуть рот деньгами. Скандалы я не любила, конфликтовать в семье не умела (привет детским травмам), зато умела зарабатывать деньги. Через полгода у нас произошло полное разделение функционала: я зарабатывала, муж тратил. И оба пошли вразнос. Я приезжала с работы в два ночи, уезжала в шесть утра. Муж тратил все, и я уже помогала своим родным втихаря, утаивая от мужа и сам факт помощи, и количество денег.

В основном мы стали пересекаться за ужином в ресторане. Потом муж уезжал по своим делам, а я оставалась проследить закрытие или поболтать с подружками. Ну, сами понимаете, дело молодое.

Ох, этот ресторан, ресторан… Как же было классно! Я с детства очень люблю танцевать, вот и организовала себе танцпол при ресторане. Собственный. С правильным ди-джеем, современной музыкой и гарантированным количеством зрителей. Не люблю танцевать, когда на меня не смотрят, не тот цимес. Вот надо зрителя, что ни говори. Показываешь, как ты умеешь – и так, и этак – а потом гордо, походкой от бедра, покидаешь танцпол, говоря всем своим видом: «Посмотрели? Понравилось? А фиг вам! Смотреть можно – трогать нельзя».