Жорж Александр Ваган - Поль Мартан и волшебная лупа

– Всё понятно, – ответил ему с улыбкой гном, и оба гнома исчезли в маленькую дверь справа от камина.

Мальчик посмотрел на оленя. Золотом светилась его шерсть, величественные чёрные рога с заострёнными, как ножи, белыми концами венчали гордую голову, переходящую в широкую мощную шею и затем в спину, за которую всю ночь держался мальчик.

Дверь у камина вдруг раскрылась, и из неё вышли знакомые гномы. На серебряном подносе, который держал в руках один из них, стоял сверкающий хрустальный кувшинчик с молоком, от которого поднимался пар. Рядом стояла золотая миска и деревянный бочонок с мёдом.

Гном направился к оленю. Из-за его спины вышел второй гном, держа в руках такой же поднос. На нём стояла большая кружка с горячим шоколадом и свежими булочками, а также горшочек с маслом. Первый гном ловко подхватил другой рукой стоящий неподалёку столик и подвинул его к креслу мальчика. Аккуратно поставил на него поднос и пожелал:

– Приятного аппетита!

– Спасибо, – ответил мальчик.

– Мы будем здесь поблизости, просите всё, что вам нужно, и все ваши просьбы будут исполнены.

Гномы вежливо поклонились и удалились в ту же дверь, из которой вышли.

Олень, не отрываясь, пил молоко из золотой миски. Было заметно, что он очень устал. Мальчик тоже принялся за еду. О, что за дивный момент, когда ты так голоден, и вдруг мягкая, нежная, пропитанная кремом булочка попадает в твой рот и касается языка. Кажется, что её соки впитываются во рту, не попадая в живот, и тёплый шоколад добавляет аромата и наполняет счастьем всё тело.

Мальчик наслаждался едой, а когда он утолил первый голод, ему захотелось рассмотреть место, куда он попал…

Был ясный декабрьский день. Запах дыма от каминов смешивался с ароматом свежеиспечённых багетов, кофе и горячего шоколада. Утренний обильный снег, что падал большими хлопьями всё утро и, казалось, надолго засыпал город, уже почти весь растаял и струился ручьями вдоль тротуаров, журчал по брусчатке. Улицы, ведущие к площадям Ля Мюет и Пасси, в такое время дня полны людей. Дети, озорничая, шлёпали ботинками по лужам, да так, чтобы сверкающие на солнце алмазные брызги попадали на прохожих. Родители раздражённо дёргали малышей за руку, но детство невосприимчиво к взрослому благоразумию и стремится всегда к радости прямым путём, несмотря ни на что.

Большие деревянные зелёные ворота школы на улице Рейнуар ещё не открылись, родители толпой по обе стороны улицы ждали своих детей. Они всегда приходили чуть раньше, чтобы пообщаться между собой. Тут был своего рода клуб, где узнавали последние новости, договаривались, кто к кому придёт в гости. Многие родители были хорошо знакомы, потому что когда-то сами здесь учились. А так как учителя знали их ещё детьми, то все они вместе: родители, дети и педагоги – составляли как бы одну большую семью. Неподалёку, у забора дома Бальзака, стоял полицейский, который, казалось, тоже знал всех и был частью этой семьи.

Вот только вроде все ещё разговаривали, смеялись, и, казалось бы, этому не будет конца, но скрипнул железный засов ворот, и наступила тишина, пауза, что означало полное завершение одного действия и начало нового. Одна створка ворот открылась, и из ворот показалось улыбчивое лицо мадам Уду, а за ней и директора месье Пле.

– Бонжур, месье, мадам! – поздоровался он.

– Бонжур! – весело откликнулась толпа.

– Счастливого Рождества! Весёлых каникул! – радостно и торжественно произнёс директор, заняв место снаружи перед закрытой створкой ворот.

Родители хлынули в проход. Справа за этой створкой стояли ученики средних классов, ребята постарше выходили сами, и родители выхватывали их из толпы друзей, за самыми маленькими надо было проходить во внутренний дворик.

Двери класса на первом этаже медленно открылись, из них посыпались дети, как горох из банки незадачливой хозяйки.

– Счастливых каникул, Эктор! Увидимся в следующем году!

– Ха-ха-ха, Аморей, ты остаёшься, или вы куда-то всё-таки едете?

– Нет, я остаюсь, мы никуда в этом году не можем поехать, заболела моя сестра.

– Передавай ей привет. Тогда мы, может, увидимся?

– С удовольствием, ну всё, пока… – и Аморей со смехом слетел вниз по лестнице.

– Пока, пока… – слышались голоса детей, прощавшихся на ходу друг с другом.

Шелест курток, стук башмаков о деревянные ступени винтовой лестницы, ведущей вниз, во двор школы. Дети любили с разгона съезжать по её отполированным, с ямкой в середине, деревянным ступеням. При этом частенько случалось, что несколько ребятишек, скользя вниз, сталкивались, и тогда эта лавина, сметая всё и вся на своём пути, скатывалась до первого этажа и вылетала во двор.