Юрий Сидоров - Своя не своя жизнь

Словно почувствовав мои мысли, Ева перевернулась на спину и проснулась, вытягивая руки из-под пледа. Вместо того, чтобы спросить, как она себя чувствует, я неожиданно для самого себя выпалил:

– А ты помнишь, как мы ходили по Лефортовскому парку на четвертом курсе, на Первомай?

– Помню, – улыбается Ева. – Ты ведь тогда с нами в кино не пошел.

– Конечно, ведь Оксана заявила, что вы собрались вдвоем.

– А знаешь, что Оксана потом в кинотеатре о тебе сказала?

– Нет, а что?

– Сказала, что ты трус страшный, раз не пошел. И вообще, думаю, что она была права, – высунула свой чуть белесый от болезни язычок Ева.

Включенный верхний свет залил нашу комнату и преобразил ее. Ева поднялась и собралась пить на ночь чай с малиновым вареньем. Пока она в кухне гремела чашками, я успел еще раз осмотреться вокруг. Все привычные для меня вещи имеются. Есть и кое-что новое, чего в моей обычной, в смысле, в прежней жизни не было. Но сейчас мне не захотелось играть в разгадывание ребуса «найдите на картинках 10 отличий». Слишком уж сегодняшний день вымотал силы. Сколько прошло времени с того злополучного щелчка в голове на Лысой горе? Всего лишь несколько часов, а перевернулась вся жизнь. Впрочем, почему вдруг я называю тот щелчок злополучным? Может, он, наоборот, счастливый. Даже точно счастливый. По крайней мере, до сих пор. Ведь со мной Ева, Евочка, о которой я столько лет мечтал! А то, что нет Юли или еще кого-то, – не беда. Ведь Юля появилась исключительно из-за того, что не было Евы.

– Мальчики, кто чай будет пить? Все готово, – раздается из кухни голос Евы.

– Мама, мне сейчас не хочется. Я, может быть, попозже, – почти сразу отвечает Коля.

– Ну как знаешь. Андрей, а ты?

– Я тоже потом, наверное. Надо кое-что в интернете посмотреть, – откликаюсь я.

На самом деле от чая я бы сейчас не отказался. Но никак не могу преодолеть страх – страх общения с Евой. Точнее, не страх общения, а страх быть разоблаченным. Любой, даже самый невинный вопрос ее может обернуться катастрофой. Откуда мне, например, знать, что вчера в жизни другого Андрея происходило, где он был, что делал. Вообще-то вчера была пятница, обычный будний день, значит был на работе. А работает он, в смысле я, где?

Снова подступает холодный пот. Послезавтра понедельник. Куда мне ехать на работу? Вообще, кто я в этом мире? Ладно, разберемся как-нибудь, завтра еще воскресенье, целый день впереди, а за день многое можно успеть понять и узнать, если с умом подходить.

Может, хватит на сегодня? Сейчас лучше всего лечь и забыться. А утром? Не знаю, но недаром ведь утро вечера мудренее.

– Снова политновости штудируешь? – подает из кухни голос Ева. – И что там «Эхо Москвы» сообщает?

Значит, сайт «Эха Москвы» в этой жизни мною тоже просматривается регулярно. Черт, я же видел уже его среди закладок в браузере. И «Интерфакс» там был, и РБК. Привычная картинка мира. Вопрос Евы лишь подтверждает, что в этой сфере мало различий между мной тем и этим. И вообще пока кардинально нового в жизни нет, кроме одного, но очень важного – здесь есть Ева. Все остальное мелочи. Ну не все ли равно, в каком году наш дом построен: в 1956-м или в 1957-м?

– Ты что, игнорируешь меня, что ли? Почему не отвечаешь на мой вопрос? – не унимается Ева.

Да, действительно, за своими мыслями совсем упустил, что она про «Эхо Москвы» спрашивала. Надо что-то правдоподобное ответить, ведь на сайте я еще не бывал и новостей не читал. Совсем из привычной колеи выбился. Все-таки не каждый день чудеса в жизни происходят.

– Ничего особо выдающегося не произошло, – громко информирую Еву.

В конце концов, даже если и произошло, то выдающееся событие или нет – категория оценочная.

Ева возвращается из кухни и садится на тахту.

– Лучше тебе стало? – я смотрю на ее покрасневшее лицо.

– Да так, – не очень определенно отвечает Ева, – температура, по-моему, повысилась, и кашель вроде собирается начаться.

– Температура всегда к вечеру повышается, не волнуйся, аспирин выпей и ложись, – подаю я совет и понимаю, что рискую.

– Я ничего другого и не ожидала от тебя услышать, – улыбается Ева. – Вот почему ты всегда, когда я болею, одни и те же слова говоришь?

Меня охватывает ликование – я угадал! Риск – дело благородное. Так держать!

– А что в моих словах такого? – как же тяжело не показать в голосе распирающую меня радость. – Констатация фактов и стандартный способ лечения.

– Пимушев, ты неисправим! – подводит итог Ева. – Но я все же сделаю сейчас так, как ты сказал. Только давай договоримся – не приставай ко мне сегодня, мне правда не очень хорошо.