Владимир Гуляев - Вовкины истории. Книга 1

Вовка много слышал о Ленинграде от взрослых – в деревне многие мужики там фашистов били. И его родной дел Леонтий тоже там воевал, только Вовка его не застал, помер он года за четыре до Вовкиного рождения. Но кое-что про деда он слышал, и медали его геройские держал даже в руках. А ещё он очень любил слушать рассказы о войне, даже сам фантазировал на эту тему и, конечно, мечтал увидеть этот город, а тут такое подфартило!

Поезд двигался очень быстро, монотонно и интересно постукивая колёсами, приятно раскачиваясь из стороны в сторону и, главное, что страшно нисколечко не было. Людей в вагоне было много, но Вовка быстро познакомился почти со всеми и, важно расхаживая, заходил в соседние купе, садился на краешке и начинал спрашивать – кто куда едет и откуда, но в основном он рассказывал о своей деревне, о своём отце, который служил танкистом, а сейчас работает главным по машинам и полям.

В одном купе ему не удалось завести знакомство: там сидела большая тётка сердитого вида, а рядом с ней мужичок небольшого роста и две девчонки, похожие друг на дружку, «как две кружки» – так говорили в деревне про близнецов. Вовка запросто зашёл в открытое купе и только открыл рот, чтобы поздороваться, как тут же был остановлен сердитым взглядом и словами тётки:

– Мальчик, иди к своим родителям! Нечего здесь ошиваться!

Девчонки-близняшки сидели, втянув свои головы в шеи, и молчали, глядя в пол.

Вовка быстренько выскочил из неуютного купе. Но вот в соседнем купе, он познакомился с угрюмым на вид, но, как оказалось – добрым седым военным, у которого было много цветных ленточек на кармане пиджака. Вовка подсел к нему и сразу "в лоб" спросил:

– А что это у Вас за цветные флажки? Награды, да?

– Да, малыш, это мои награды с войны, – ответил военный и погладил Вовку по голове.

Война – это была Вовкина стихия, его конёк. О войне он мог говорить часами без умолка, а тут настоящий седой бывший фронтовик. Вовка как из пулемёта сразу начал задавать кучу вопросов: где воевал? Кто по званию? Был ли ранен? Куда едет? Вопросов было столько много и заданы они были с такой скоростью, что Вовкин военный улыбнулся и, немного помолчав, сказал:

–Ну, ты и шустрый! Строчишь и строчишь вопросами. Обожди так нападать-то…

И, видимо, что-то в нём произошло, что-то вздрогнуло, что даже соседи по купе, говорившие о чём-то своём, замолчали.

– Был у меня сын, понимаешь, такой же белобрысый и шустрый… как ты… ну на вроде тебя, сейчас он был бы уже взрослый, но потерялся в войну, вот я его всё и ищу. – По щеке военного сбежала капелька росы.

– Дядь, вы найдёте его!..

Вовке стало как-то неприятно, что он влез куда-то не туда со своими расспросами.

– Да, сынок, может и найду! Ну, да, ладно. А воевал я много и долго, дай бог тебе прожить жизнь и не узнать войн.

Его рассказ был не очень долог. Один из попутчиков достал бутылку "московской" и, молча, разлил её содержимое в стаканы из-под чая. Вовка прослушал историю своего нового знакомого с разинутым ртом, он как будто сам был там, сам участвовал в этих боях, что-то очень знакомое было для него в этих не многословных, но содержательных воспоминаниях солдата, только что? Может это были его, Вовкины сны?

Слушая, он как-то сразу окунулся в те события и живо представлял всё так давно происходившее, хоть и не с ним…

Когда рассказ был закончен, в купе повисла тишина и Вовка, обняв военного, прошептал ему на ухо:

– Дядь, вы найдёте его, да! Найдёте!

И убежал в своё купе.

Потом он всю ночь глядел в окно на мелькающие огоньки – сумеречные призраки ночи, освещённые луной, и всё им услышанное проносилось в его воображении и мыслях кадр за кадром как в кино.

«Война – это плохо!» – Думал Вовка и с этими думами он заснул.

Утром он первым делом заглянул в купе военного, но его там не оказалось, не сейчас и не позже. Наверное, он сошел на какой-то станции в поисках своей семьи и своего сына…

А поезд продолжал движение – всё ближе и ближе приближаясь к Ленинграду.

Город мечты оглушил его с самого перрона. Столько людей в одном месте и сразу Вовка никогда не видел: в небольшом пространстве между двумя поездами, казалось, людей было больше, чем жило в их деревне. И все куда-то шли, толкаясь, и обгоняя друг друга. Вовка вцепился в материну руку, кто-то больно шоркнул его по уху влажным вещмешком, кто-то толкнул пузатым чемоданом. Они стояли посреди этой движущейся толпы, видимо, определяясь – куда двигаться и к какому людскому потоку примкнуть. Но в выбранном направлении им не удалось слиться с движущимся потоком: дед, всё-таки был стареньким и не успевал попасть в ритм движения, но, тем не менее, при входе в здание поток разделился на несколько более мелких и спокойных и, вскоре, они оказались в большом, высоком помещение вокзала с огромными окнами и многочисленными рядами скамеек, как в кинотеатре в его деревне.