Гаспар Рамбле - Тотемизм

Помню твои попытки оборудовать туалет под кабинет большого босса, но соседские бачки и тонкие кирпичные перегородки постоянно отвлекали. Мы выходили из этого положения твоими поздними задержками на работе и моим молчанием после них.

Кухня приспособлена исключительно для подогрева пищи. Если еда не растет, то ее, искусственную, резиновую на вкус, цеховые дамы раскладывают в красочные порционные пакеты, на которых написано время, через которое – «Приятного аппетита». Готовить полноценный обед чаще всего было не для кого и не с кем. Кроме четырех стен, овального с массивной ручкой холодильника и масляной газовой плиты, на кухне не на что было облокотиться. Стол давно перенесли в спальню, чтобы тот продлил письменного товарища. Дуэтом они составляли солидную компанию книжным полкам, тумбочкам, стульям, но не сочетались с просторной кроватью. Взгляд постепенно привык к этому, даже удавалось избегать углов, которые часто норовили поставить то тут, тот здесь резкий синяк. Вместе мы давали картину современной деловой квартиры. Пыль заменилась весенним счастьем. А из центра комнаты расходились ленточки любви, в которых мы запутались.

Вижу тебя. Ты, как всегда, улыбаешься во сне. Он у тебя спокойный, и я никогда не могу понять, что происходит в твоей быстрой жизни. Ты каждое утро подолгу рассказываешь о том, как гуляешь по нашим любимым местам, мы крепко держимся за руки и молчим. Дышим приятной тишиной, потому что нам хорошо и кроме человека, идущего рядом, ничего не волнует. Физически мы рядом, и это приносит нам странное удовлетворение чувства собственности. Самое главное – мы рядом в мыслях, и это переполняет нас и заставляет молчать. Так считаешь ты. Но на самом деле не перебивает ту тишину мой постоянный страх того, что твое пугающее молчание однажды не вернет тебя ко мне.

Я глажу рукой твои волосы, целую в бровь и привычным взглядом осматриваю твое молодое тело. Ты лениво шевелишься и медленно открываешь глаза. Видно, что ты еще находишься там, где мы вместе гуляли несколько минут назад. На часах время. Оно не жалеет нас. Оно растит или старит, а мы не жалеем его. Дарим друг другу его неизмеримые единицы. Проживать время, не осознавая его количества, – вот наше предназначение. Замечательный и необходимый предмет – стена слева от входа в комнату: на ней висят часы с тремя стрелками, каждая из которых бежит одна за другой. Самое удивительное, что идут они в одну сторону. Люди тоже обычно ходят по пятам друг за другом, одни вперед, другие за ними, но через промежуток времени они встречаются. Все прикреплены своим началом к одной точке, и за рамки циферблата никто не выходит. Еще одна подсказка к определению потраченного времени – восход и заход солнца. Если за твердым прозрачным веществом, мешающим моим легким вдохнуть свежий воздух, все превращается из черного в серое, значит, прошло время планов и наступил момент выводов. А так как второе всегда преобладает над первым, не приносящим качественного удовлетворения, образуются психологические пустоты в подсознании, приводящие к жестоким действиям по отношению к собственной оболочке и оболочкам, ее окружающим. Ух, часто со мной утром случается так лихо загибать выдуманные теоремы, которые к вечеру становятся забытыми и далекими. Подло-пошлые мысли о жизни и поступках вошли в катастрофу планов. Так что придется терпеть лепет разочарованности.

Традиционно встаю, механически шагаю на кухню. Знаю, что ты ждешь. Не меня, чай. Наш ежедневный утренний совместный чай. Он бывает только раз в день. Потом ты будешь пить его без меня. Черный крупнолистовой чай – воплощение нашей любви. Крепкий, придающий нам бодрость чай.

– Возьми. Как спалось? – Хочу услышать очередной красочно описанный сон.

– Мы танцевали на берегу, по колено в молочно-теплой воде. Ветер трепал наши волосы, мы дарили друг другу звезды. Я люблю тебя. – Делаешь глоток, смотришь на меня поверх чашки. Понимаю, что с каждым следующим глотком ты все сильнее и сильнее будешь любить меня.

– Буду скучать, – говоришь ты и спускаешь ноги с кровати.

– Нет.

– Что нет?

– Я не буду. Приходи быстрее. – Внутренним голосом кричу, но до тебя долетает едва различимый шепот. Начинаешь одеваться. Мне нравятся твои джинсы, точнее, ты в них. Я запоминаю каждое твое движение. А ты не можешь этого сделать, потому что я лежу неподвижно, и вся моя внутренняя энергия уходит на то, чтобы мысленно заставить тебя остаться. Звенят ключи, щелчок дверного замка. И так каждое утро.