Максим Буйко - НеГерой. Повесть о маленьком человеке

Ранней весной кто-то на внедорожнике нагло влезал и на газон, оставляя после себя глубокие следы во влажной подтаявшей земле. Колеи заполнялись водой, превращались в ямы и глубокие лужи. Газон быстро стал похож на разбитую проселочную дорогу.

Жильцы возмущались, писали записки и оставляли их на лобовом стекле внедорожника. Несколько мужчин хотели серьезно поговорить с хозяином, но застать его у машины не удавалось. Собиралась даже инициативная группа, члены которой планировали обойти квартиры и выяснить, чей это джип. Дом был новым, соседи почти не знали друг друга.

Этого не понадобилось. Однажды ночью кто-то взгромоздил на капот внедорожника старый, с желтыми подтеками унитаз, который прижимал плакат с надписью: «Приз за лучшую парковку». Соседи смеялись и дружно фотографировали инсталляцию. Хозяин в тот день так и не появился. Унитаз стоял на внедорожнике, как символ неминуемого возмездия. На следующее утро на газоне не было ни внедорожника, ни унитаза.

Матвей не понял, зачем хозяин внедорожника увез с собой унитаз. Вряд ли он его просто выбросил. Скорее всего, в отместку тоже плюхнул кому-нибудь на капот, чтобы заглушить обиду. Способ, конечно, сомнительный, но действенный. Отяжеляет совесть, зато облегчает душу.

Полгода назад, осенью, когда Матвей с женой купили квартиру, их новый, едва построенный дом был свежим и чистым. Кнопки современного лифта непривычно блестели. Оштукатуренные стены на лестничных площадках были девственно нетронутыми.

– Хочется, чтобы всегда так было, – сказала Матвею жена, когда они въезжали.

Грузчики носили мебель и вещи. Матвей с супругой заботливо и немного подхалимски придерживали им двери.

– «Так» – это как? – спросил Матвей.

– Так, как сейчас. Чисто, аккуратно. Ни окурков, ни нацарапанных пошлостей. И без выжженных пятен, – ответила жена.

– Будет, – заверил Матвей. – Только недолго…

До этого они жили в старой девятиэтажке. Изгаженный лифт часто не работал. Когда он со скрипом всё-таки раздвигал узкие двери, взгляду открывались однообразные черные надписи и сожженные, искрошившиеся кнопки с неразличимыми цифрами. Слоганы рекламных постеров были грубо подредактированы неизвестными авторами.

Скромной площадью лифта неизвестные авторы не ограничивались и регулярно оставляли свои автографы на израненных стенах и несвежих потолках лестничных площадок. Обнаружив очередное безобразие, Матвей злился, но недолго.

Злость сменялась стыдом. Подростком Матвей тоже жег стены спичками и выцарапывал гвоздем похабные слова. Это был его тайный протест против обнаруженной в самый разгар пубертата несправедливости.

Сколько себя помнил, Матвей всегда получал наставления. Со всех сторон строгие дяди и тети учили его, что нужно быть добрым, говорить правду и слушаться родителей. Позже оказалось, что эти же дяди и тети постоянно врут, злятся и никого не слушают, кроме себя.

Взрослые налагали строжайшие запреты на алкоголь, сигареты, мат и ночные прогулки. Причем сами поголовно курили, выпивали, матерились и гуляли, сколько хотели.

Это было страшно несправедливо.

Протестуя, Матвей приклеивал к потолку обслюнявленные горящие спички, которые выжигали на побелке крупные черные пятна. И толстым гвоздем он вспарывал штукатурку, покрытую зеленой краской, и оставлял на стенах подслушанные у взрослых матюги…

Матвей припарковался. Привычно мелькнула опасливая мысль, не занял ли он чужое место. Такой просчет вполне мог бы стоить пары проколотых колес, либо утром можно было обнаружить мешок мусора на капоте.

Во дворе девятиэтажки, где они жили раньше, такие случаи были привычным делом. Покупая квартиру, Матвей наивно надеялся, что переезд избавит его от парковочных проблем.

Но увы. Глупо было думать, что в новом доме люди начнут жить как-то по-новому: без ссор и споров, без отчаянно-безрассудного желания вырвать и захватить несколько дополнительных квадратных метров…

На скамейке у дома сидел Серега. Серега-блогер. Так Матвей в шутку называл его после того, как Серега с женой побывал у него в гостях.

Серега был первым, с кем Матвей познакомился в новом доме.

В день переезда Матвей ждал во дворе машину с мебелью и вещами. Машина задерживалась. Матвей звонил водителю, но тот неизменно отвечал, что стоит в пробке.

Матвей нервничал, потому что согласился на почасовую оплату рейса. Он поглядывал на часы и высчитывал, на сколько дороже обойдется переезд, если машина опоздает еще на час-полтора.