Чёрный Лев - Cудьба и долг

– Добрый день, господин граф.

– О, Александр. Добрый день, как вы себя чувствуете?

– Спасибо, хорошо. Как Педро, где он?

– Мы перенесли его в донжон, у него паршивая рана, задета кость, но пулю я извлёк, думаю, что он поправится.

– Я хочу поблагодарить Вас, за помощь. Если бы не Вы, то нас убили бы наверняка.

– Не стоит благодарностей, Александр. Я просто выполняю своё обещание, данное Вашему отцу. И отчасти, я и сам виноват. Виноват, что не дал отдохнуть вам днём, утомил вас, да и сам заснул, не позаботившись о мерах предосторожности. Мы все ведь знали, что они нападут, но…

– Я смотрю, что вы уезжаете? Могу я узнать, куда?

– Да так, хочу нанести кое-кому, визит вежливости.

Александр несколько мгновений размышлял, к кому это с визитом едет Шаньи, а потом, всё поняв, воскликнул:

– Я поеду с вами! Это моя война! И этот, как вы его называете визит вежливости, должен нанести я! Тем более, после вчерашнего нападения.

Теперь настал черёд призадуматься графу де Шаньи. И чтоб как-то выиграть время, он произнёс:

– Ночью Перруджи, потерял много людей, Буше закопал их вон там, на кладбище… Но у этого дона, наверняка ещё достаточно людей, чтобы повторить нападение, и я подумал, что смогу… – он увидел упрямый, настойчивый взгляд де Бриана – вы ранены, Александр, вы не можете ехать, значит поеду я.

– Это моя война. Я превосходно себя чувствую и справлюсь с этим делом. Прикажите Буше, оседлать для меня коня.

С минуту Шаньи, смотрел на де Бриана.

– Хорошо, наверное, так будет даже лучше. Буше, подготовь коня господину барону и приготовься, пойдешь с нами.

Граф поднялся в комнату, где лежал Педро. Глаза у Педро были закрыты, дыхание было ровным, и казалось, что он спит.

– Педро, мы все уезжаем. Хотя тебе и надо отдыхать, но сегодня оборона замка, зависит всецело от тебя. Буше даст тебе всё необходимое. Постараюсь поставить в этой войне точку или заключить перемирие.

Педро открыл глаза:

– Я слышал ваш разговор. Надеюсь, ты справишься, Шарль. А Александр-то, молодец, правильно я его воспитал!

Шаньи, которого хоть и покоробило от столь фамильярного обращения к нему, молча повернулся, и подошёл к столу. Он взял кубок, наполнил его вином, достал из сумки небольшой флакончик и вылил его содержимое в кубок.

Выйдя во двор, он протянул кубок де Бриану.

– Выпейте, юноша. Это придаст вам силы, поможет выполнить то, к чему вы стремитесь, и поможет вам удержаться в седле и на ногах, хотя бы до вечера.

Александр взяв кубок, осушил его до дна.

– Буше, поднимись к Педро, помоги ему, и захвати мою сумку.

Вскоре два всадника и сопровождавший их пешком Буше, покинули замок Бриан.

По дороге Александр чувствовал, как к нему постепенно приходят силы, и самочувствие его улучшается с каждым шагом лошади.

– Граф, что это вы дали мне выпить? Я чувствую себя так, что готов сдвинуть горы и сразиться с целой армией.

– Это снадобье я приобрёл неподалёку от Дамаска, в монастыре Пресвятой Богородицы, монахи которого, очень сведущи в медицине. Но завтра, вы будете проклинать меня, за эту микстуру. Александр, хочу вам в общих чертах объяснить, как мы будем действовать.

И граф стал рассказывать де Бриану свой план.

В пятом часу пополудни они приблизились к вилле Перруджи. Она была обнесена забором, за которым был виден парк, в глубине которого возвышался роскошный двухэтажный дом, больше напоминающий дворец вельможи.

Ворота, которые были открыты, охраняли четверо. Приблизившись к ним, не останавливая лошадей, Шаньи произнёс:

– Граф де Шаньи и барон де Бриан к дону Себастьяну Перруджи.

Лица охранников вытянулись от удивления. Пока они приходили в себя, Шаньи и де Бриан въехали на территорию виллы. Буше остался возле ворот. Наконец, один из стражей опомнился, наверное, он был здесь за старшего:

– Э-э-э… послушайте сеньор граф, вам нельзя въезжать сюда.

– Вот как, почему? Неужели ты, каналья, посмеешь нас остановить?!

Всё это время охранник вынужден был семенить рядом с всадниками, которые и не думали останавливаться, и хотя лошади шли шагом, периодически ему приходилось переходить на бег, всматриваясь снизу вверх в лица незваных гостей. И столько решимости было в их лицах, так угрожающе-презрительно прозвучали последние слова графа, что охранник почувствовал, как струйка холодного пота заструилась между лопатками, и страх смерти, заставил его остановиться. Через мгновение он справился с охватившим его чувством, и заставил себя бегом догнать всадников.