Ольга Трушкина - Страна Ирем

Открылась бездна, звезд полна,

Звездам числа нет, бездне – дна.

Как это удивительно точно сказано, математически точно. Это и есть главная формула Вселенной. Степа схватил лежащий рядом огрызок красного карандаша и вдохновенно начертал на подоконнике: n € {N}, где N;;, вот и все! Но тут бабушка заметила, что Степа пачкает подоконник, моментально подбежала и стерла его каракули мокрой тряпкой. Стерла одним махом всю Вселенную. Степа обиделся. Назревал семейный конфликт. Тут в дверь кто-то позвонил. Пришел старик сосед, сопровождаемый белым фокстерьерчиком.

– Проходи, проходи, Дорминонтыч, не толпись в прихожей!

Старик, часто моргая серыми выцветшими глазками, кряхтя сел на табурет и несмело поставил на кухонный столик баночку с маринованными опятами и бутылку водочки. Бабушка неодобрительно посмотрела на него и сказала:

– Ты же вроде был непьющий? Не поздновато ли начинать?

Дормидонтыч сконфузился и ответил:

– День рожденья у меня, семьдесят пять стукнуло. Грех не выпить, юбилей!

– Так чего же мы на кухне? – засуетилась бабушка, – проходи в комнату. Степа, тащи все, что есть в холодильнике.

И вот заблистала белизной на столе лучшая бабушкина скатерть, засверкали хрустальные рюмки. В приятной компании время летит быстро. Пробила полночь на старинных часах. Дормидонтыч поблагодарил хозяев и ушел домой. А степа, вдруг вспомнив, что завтра экзамен, улегся с учебником на диван и тут же уснул. Бабушка тихонько погасила свет и тоже пошла спать.

+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

Визирь Интигам поджидал караван с подарками. Он был страшно обижен. Ведь он также как царственный Гуссейн и его сынок Исмаил устал с дороги, а ему не предложили ни умыться, ни отдохнуть. Его, пусть и нецарских кровей, но высокородного вельможу, достойного сидеть на троне не меньше, чем толстяк халиф и его глупый дружок Гуссейн.

– Эй, ты! – он пощелкал в воздухе пальцами – Черномазый! – подзывая одного из слуг.

– Что будет угодно вашей милости? – подбежал вездесущий Абдаллах.

– Принеси мне воды умыться, да похолодней, и не забудь полотенце!

Умывшись, Интигам почувствовал себя много лучше, но обиду свою затаил и поклялся отомстить обидчикам при первом же удобном случае.

Но вот вдали показались первые верблюды.

– Эй, черномазый! Кланяйся моему господину Гуссейну аль Азизу и доложи ему, что не пройдет и часа, как караван с подарками предстанет перед его светлыми очами.

++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

Было два часа дня, когда усталый Степа вернулся с экзамена. Войдя на кухню, он увидел Дормидонтыча и бабушку, сидящих за столом и о чем-то беседующих.

– Доброго здоровьица, Степан Сергеевич! – поздоровался старик.

– Как твой экзамен? – нетерпеливо перебила бабушка.

– Нормально, сдал на четыре.

– Ну и хорошо, хоть и не пятерка, – успокоилась бабушка.

Ей всегда казалось, что Степа рано или поздно завалит экзамены и вылетит из института. Пока Степа обедал, он услышал, что Дормидонтыч уговаривает бабушку отпустить Степу с ним на охоту, а бабушка колеблется: пускать или нет. Для Степы, любителя приключений, такая поездка была в высшей степени заманчивой. Дормидонтыч всегда ездил на охоту на стареньком пузатом запорожце, раскрашенном в желтую и черную полосу (под колорадского жука). С собой он обычно брал допотопное ружьишко и фокстерьера по кличке Колдун. Собачку старик вынянчил со щенячьего возраста и любил как родного сына или внука. Дичи Дормидонтыч приносил немного, но зато набирал полные лукошки грибов и ягод. Степа сразу же решил ехать с Дормидонтычем, но для этого нужно было подремонтировать Жука. Так называл Дормидонтыч свою машину. Нередко охота Дормидонтыча затягивалась недели на две, а то и дольше, поэтому бабушка собрала целый рюкзак круп, сухарей и консервов. Провозившись с Жуком до самой темноты, Степа и Дормидонтыч разошлись по домам, условившись ехать на рассвете. Дома Степа немедленно улегся спать и увидел чудесный сон. Ему приснился тенистый оазис в пустыне с садами и фонтанами, великолепными дворцами. И вот он, Степа, идет по выложенной белым мрамором дорожке, обрамленной цветущими кустами роз. Среди цветов порхают неправдоподобно крупные бабочки, в воздухе звенят птичьи трели. Степа прислушался и вдруг услышал человеческие голоса. Мужской и женский. Они раздавались из расположенной неподалеку роскошной и уютной беседки, увитой белыми и красными розами. На коврах, устилавших пол беседки, сидели девушка и дряхлый старик. Они, склонившись над раскрытой книгой, вели неторопливую беседу. Языка, на котором они говорили, Степа не знал. Но как это бывает во сне, понимал каждое слово.