Кирилл Килунин - ВОЖАТЫЙ…

– Садись….

Я присаживаюсь на стоящий в углу венский стул, соседствующий с затертым офисным креслом на колесах.

– Работал раньше с детьми?

– Нет.

– Зачем ты здесь?

– Мне интересно себя испытать.

– Хорошо, институт культуры говоришь…. четвертый курс, двадцать лет… У нас набираются большие отряды, лагерь выиграл бюджетный грант на обслуживание малообеспеченных семей и детей из детских домов. Поэтому, у тебя будет двадцать один человек…., возьмешь себе – седьмой, потянешь.

Я с сомненьем киваю.

А он даже на меня не смотрит, как будто сам собой разговаривает, скорее всего, так и есть.

– Один конечно не справишься, – продолжает директор лагеря, – дам тебе под крыло двух девчонок первокурсниц из педа, – уставший от жизни асс вздыхает. – Ирина!!!– кричит он зычным басом, так что звенят стекла в рассохшихся рамах. В кабинет тут – же влетает худенькая блондинка, похожая на маленького принца, таким, каким я представлял его, читая Сент-Экзюпери. Вся такая – миниатюрная, безумно кудрявая, и с большими чистыми, как утреннее небо глазами, одета в широкие брюки и белую блузу с расклешенными рукавами. – Да Георгий Вотанович….

– Позови мне тех двух – птичек, что прилетели пару часов назад, кажется, я нашел, куда их пристроить.

Моих помощниц – воспитателей зовут – Алеся и Надежда.

Алеся – тихая – улетевшая в небеса, сероглазая, мягкая в общении, и жесткая в принятии важных решений – личность, похожая характером на Асоль – Александра Грина.

Надежда, быстро ставшая Надюшкой, свой парень, коротко стрижена, деловитая, смешная, нелепая и вечно смеющаяся, чрезмерно серьезная, наивная, добрая, имеющая трех братьев и поэтому так легко находящая общий язык для общения и справляющаяся с нашими отрядными пацанами, коих в отряде оказалось меньшинство, всего семь человек.

Мы смотрим друг – другу в глаза. Но, совершенно не успеваем привыкнуть друг к другу, испытать дружеское доверие, или проникнуться взаимопониманием того, что оказались в одной упряжке и теперь нам, не имеющим какого либо опыта, придется тянуть эту лямку,…. как нас вызывают в актовый зал, и представляют теперь уже – нашему седьмому отряду.

Сказать, что на сердце у меня похолодело, а по спине пробежало целое стадо отборных ругающихся нехорошими словами мурашек, значит не сказать ничего. Этим детишкам, я, почему то представлял их такими детсадовцами или хотя бы – первоклашками, от 12 до 15 лет, двадцать один человек, хотя там были такие тети, которые на голову выше моих Алеси и Надежды и на пару размеров чашечек лифа для груди тоже больше.

С той и с этой стороны смотрят напряженно – испуганно, при этом с некоторой степенью чертячьего озорства. Это как будто тебя позвали играть в новую и незнакомую игру, ты ожидаешь самых неожиданных впечатлений, надеешься, что все будет просто класс, но при этом конечно мандражируешь на полную катушку.

Таково мое первое впечатление, Надя и Алеся думали примерно о том же, я спрашивал их потом, а второе, вторая внезапно возникшая в моей голове мысль была: «Почему, они все темноволосые, всего три четыре – отчасти блондинистых ребетенка». И тут же, возникла третья мысль: «мои – галчата». Так я их и называл до конца этой самой смены, конечно только про себя, возможно, они, такие все из себя показательно – независимые и желающие казаться взрослыми обиделись бы на это прозвище. А может быть, просто рассмеялись, и сказали, что так и есть, но я об этом, никогда не узнал. Как же они галдели, стопроцентные галчата – непоседливые и немножечко вредные и чудо, какие беспечные птицы.

После знакомства, когда каждый назвал свое имя, девчонки – воспитатели предложили и их называть просто – по имени, а я только с отчеством в придачу, скорее для солидности – завоевания авторитета, но еще хотелось услышать, то, как меня еще никогда не называли. Галдя и напряженно улыбаясь, мы все отправились обживаться в седьмой корпус, похожий на длинный деревянный барак, возвышающийся метра на три от земли – стоящий на сваях, с пятью комнатами, в каждой пять кроватей, пять тумбочек и проходной коридор, в котором располагался отдельный туалет и умывальник.

Конечно, я тут же задумался: «где я буду жить», но не успел довести эту здравую мысль до логического завершения, когда началось…., можно сказать – завертелось…. В нашем седьмом корпусе на кроватях не было матрасов, совсем, их пришлось перетаскивать со склада – практически в километре отсюда. Потом конечно не хватило одной кровати, ее по частям я притащил втихую из незаселенного соседнего корпуса, и полчаса собирал. Не работали замки в трех комнатах из пяти, залил подсолнечным маслом, раскрутил и вызвал слесаря, обещая купить ему бутылочку пива на опохмел. В одном из туалетов после непродолжительного с ним общения насмерть засорился унитаз, в который четверо сходили по большому. Кто – то не хотел жить вместе, а кто – то хотел. Двух мальчиков пришлось подселить в комнату девочек, от чего те и другие дико возмущались, а полчаса спустя уже весело хохотали, и те парни, которых поселили отдельно, завидовали – этим двоим до коликов в животе.