Владимир Сметанин - Долгая осень Жака

– О, цвет моего сердца, – восклицал он при расставании, – с тех пор, как я узнал тебя и приобрел величайшего друга, душа моя наполнилась радостью и покоем! Теперь я знаю, что есть у меня верный товарищ, да продлит всевышний дни его пребывания на Земле и да сделает их счастливыми!

– О, брат мой неподкупный и светлый, орёл, парящий над этими священными равнинами, да исполнятся все твои желания и погибнут все враги! Отныне нет у тебя более преданного друга, чем я! И ты можешь во всём рассчитывать на этого друга! – в свою очередь, клялся эмир.

Так на третий день они попрощались, и все сопровождающие их тоже кланялись друг другу, прижимали руку к сердцу и возносили молитвы за здоровье и благополучие другой стороны. Радостные улыбки не сходили с лиц. И лишь художник Жюль пребывал в растерянности и печали. Но у него не имелось друзей ни среди приближённых эмира, ни, тем более – халифа и никто не спросил, почему же он не радостен, когда все ликуют. Возвратясь домой, Абу Саид узнал, что подданные ропщут, недовольные скудной жизнью, и уже были такие, что порицали эмира. Они считали, что норма – три финика и немного воды в день на человека – недостаточно. Он понял, что великий час пробил и приказал собрать всю армию, коней, оружие и готовиться выступить в поход. Одновременно сборщики податей в сопровождении стражи стали обходить все дворы и требовать сверхподатный бакшиш. Тут возникали драки, стоял женский плач и детский визг, но Абу Саид не дал черни развернуться: сейчас же всех мужчин от подростков до седобородых старцев согнали в амию, кто упирался или пытался бежать – сносили голову.

Собранное золото и серебро частью пошло на оплату военачальников и неисчислимых охранников, а также на закупку еды и фуража для армии; другую часть предстояло отправить в дар халифу Салману с призывом его на помощь. С учётом дороги, на преодоление которой требовалось четыре дня гонцам, столько же – на обратный путь верному Салману с его армией, и два дня на её сборы – Абу Саид мог ожидать подмоги уже через десять дней. А там… Он разобьёт наголову всех недругов и заставить платить дань до скончания века. Все правители будут преклонять перед ним колени и искать с ним дружбы. И перегрызутся, как тарантулы в глиняном сосуде. Тогда можно делать с ними всё, что угодно. А что делать с Салманом – покажет время.

Дары халифу заняли своё место во вьюках, и тогда, накануне отъезда послов, к эмиру попросился придворный художник, рисовавший на этот раз наследника Абу Саида.

– Повелитель, – сказал он, не пряча тревоги, – не спеши с Салманом.– Я недостойный червяк, но хочу дать тебе совет. Когда мы пребывали в его пределах и смотрели на его воинов…

– Ты испугался слонов? – усмехнувшись, перебил его Абу Саид.

– Нет, повелитель. Я привык замечать всё там, куда смотрю. Привычка художника.

– И что же, – вновь прервал его эмир, в нетерпении топнув ногой, – что тебе там привиделось? У меня мало времени!

– Мне не привиделось. Когда по улице проходила конница, я заметил серую лошадь с тёмным пятном на задней ноге. Через некоторое время я увидел её снова, – лошадь с тем же пятном. Сначала подумал – это кони от одной кобылы. Тогда я запомнил черты всадника.

Лицо эмира налилось кровью.

– Он на своей лошади проехал мимо нас ещё три раза. Повелитель, они гоняли свои отряды по кругу!

– Довольно! – вскричал Абу Саид.– Замолчи ты, презреннейший из заморских шакалов! Хочешь рассорить меня с моим лучшим другом, нечестивая тварь! Ты этого не дождешься! Увести! И пусть он пьёт одну только воду. Мне некогда; потом я им займусь!

И верно: эмиру приходилось спешить.. Той же ночью он отправил отряд гонцов к далёкому Салману, с просьбой как можно скорее выступить со своим войском на помощь брату. Просьбу подкрепляли мешки с золотом. Впереди неслышно скакали разведчики на конях с намотанными на копыта тканями. Встречали их радушно, особенно, когда прибывшие открыли тюки, мешки и сундуки с подарками. И лишь когда посланцы эмира заговорили о необходимости неотложной помощи ему, халиф поскучнел лицом.

– Да продлит всевышний дни брата моего, Абу Саида! – воскликнул он. – Но основная часть войска ушла в дальний северный поход, и чтобы вернуть её, а затем дойти до владений любезного брата, потребуется много, очень много дней и ночей. К тому же поступили донесения, что армия уже вступила в бой. Отзывать её в такой момент никак не возможно. Здесь остался лишь небольшой гарнизон для охраны города и малые отряды для охраны границ.