Серж Брусов - Верни мне мой 2007-й

– Что-то с водой.

– Впечатляет.

Мы замолчали. Я был в замешательстве. Я, сколько себя помню, всегда допускал существование того, что некоторые называют шестым чувством, другие интуицией, третьи экстрасенсорными способностями. Но в жизни столкнулся с этим впервые. Не то чтобы я был шокирован, скорее просто удивлен и не знал, как реагировать. Примерно как встретить Пенелопу Крус в супермаркете: ты знаешь, что есть такой человек, но он живет где-то в параллельной вселенной, и вот пересекаешься с ним в своей повседневной жизни. Очень странное ощущение.

– И давно это с тобой?

– Не-а, совсем недавно. Да ты не парься так по этому поводу, не знаю я, чё там у тебя в голове. Просто иногда такие приходы бывают.

– Что-нибудь еще можешь сказать?

– Сейчас здесь всё хорошо, негатива не чувствую. А вон оттуда вполне определенные волны исходят, – Натка указала в направлении комнаты, куда ушла парочка.

– Тут не надо быть экстрасенсом.

Она улыбнулась уголками губ.

Туса медленно подходила к концу. Алкоголь закончился, а идти в магазин никто не захотел. Многие уже откровенно клевали носами, пялясь в экран телевизора. Всё действительно прошло очень спокойно, если не сказать скучно. Я посмотрел на часы, они показывали четыре часа утра.

– Ладно, наверное, надо поспать, – я обратился к Натке, но с удивлением обнаружил, что она уже спала. Сидя, наклонив голову вперед и скрестив руки на груди. Я встал, положил ее по всей длине дивана и пошел искать место для ночлега. В одной из комнат оказался незанятым еще один довольно широкий диван.

Пока сон не накрыл меня, в голову беспрерывным потоком лезли мысли. В основном об этой странной девушке. «А она в принципе ничего такая. Надо завтра взять телефон или аську», – последнее, что помню, перед тем, как уснул.

Утро пришло очень быстро. На полу возле дивана я обнаружил записку с моим именем, содержащую всего одну строку:

«Неплохой вечер. Еще увидимся. Н.».

Я прошел на кухню, по пути заглянув в большую комнату. Как и ожидалось, Натки уже не было, как и еще пары человек. Видимо, она из тех, кто не может долго спать в незнакомом месте. Я жалел, что не спросил контактов для связи, но не сильно: ее «еще увидимся» читалось не как простая формальность. Скорее это было похоже на констатацию факта, которому не было причин не верить. Я сделал себе эспрессо в кофемашине и не спеша выпил мелкими глотками. Потом накинул куртку, растолкал хозяина квартиры, сказав, что ухожу, и покинул вписку.

Филин позвонил мне через пару дней. Судя по голосу, очень волновался.

– Привет. Чё за девка тогда с тобой была? Давно ее знаешь?

– Привет. Да нет, на концерте познакомились, а чё такое, случилось что?

На том конце провода воцарилось полуминутное молчание. Как будто он в это время думал, продолжать ли разговор или положить трубку. Затем всё-таки продолжил:

– Кто-то вынес двести тысяч евро.

Тут уже настала моя очередь молчать. Натка? Да нет, с очень большим трудом можно было это представить.

– Уверен, что именно в тот вечер деньги пропали? Это же чемодан целый, заметили бы по-любому…

– Да какой нахер чемодан! – Филин был очень взвинчен. – Там четыре небольшие пачки из пятисоток, в карман куртки легко влезут!

– Ну, я не знаю, чувак. Я не брал, если ты это от меня услышать хотел. А где они вообще хранились, если кто-то просто взял и вынес?

– Да в том-то и дело, что в надежном месте! Еще сейф не успели поставить, поэтому просто в тайнике, о котором никто не знал. И… – Он прерывался, очевидно, решив, что и так сказал достаточно. – В общем, ладно. Девку ты не знаешь, значит, и контактов нет?

– Никаких.

– Всё, давай пока, – последовал сигнал завершения вызова. Насколько я знаю, Филин так и не выяснил, куда пропали двести тысяч евро. А его отец был так разозлен, что уже весной лично привез сына в военкомат и попросил отправить нерадивого отпрыска на службу куда-нибудь подальше. Помню, вся наша компания с «Пушки» была в шоке, узнав и о деньгах, и о реакции отца. Нам думалось, что двести тысяч евро – сумма даже для чиновника немалая, но отправки Филина в армию в качестве наказания уж точно не ожидал никто. Может быть, за ним были еще какие-то косяки, а может, отцу просто надоел такой образ жизни сына и та вписка стала последней каплей. Так или иначе, можно сказать, что тот, кто тогда вынес из квартиры Филина деньги, поставил точку в его прежней жизни. По возвращении со службы Филин приходил на «Пушку» еще раз или два, а потом устроился на работу, и больше я его никогда не видел.