Татьяна Куликова - Сборник рассказов

На следующее утро Сергей поднялся ни свет ни заря. Вокруг ещё стояла тишина, не нарушаемая ни гомоном птиц, ни шорохом насекомых. Природа была в предчувствии удивительной минуты, когда солнце осветит землю своими лучами, согреет её первым утренним теплом. Как только восток начинал розоветь – всё вокруг просыпалось. Птицы поднимали гомон, по веткам деревьев пробегал лёгкий ветерок. На траве, на листьях искрились капельки росы. В каждом дворе пахло молоком и хлебом. Хозяйки выпускали коров на пастбище. Слышно было щелканье кнута пастуха, который зябко поеживается от утренней свежести.

– Господи, да что ж ты так ранёхонько поднялся? Выспался бы…

– Бабуль, мне сходить нужно… – Сергей с надеждой смотрел на бабушку.

– Иди, иди! Батюшка небось глаз не сомкнул, тебя ждёт, – Бабушка одобрительно похлопала внука по спине.

Сергей со всех ног бросился к домику Иоанна, а через десять минут по всей округе разлился колокольный звон.

– Ну, окаянный – закуривая самокрутку и улыбаясь, кряхтел дед Митрофан. – Всю округу поднял.

– Добрые люди давно на ногах – отвечала ему баба Марфа.

– Да я не против. Я твоего Серёжку как сына люблю. Ох и повезло тебе, Марфа, с внуком. Один, а десятерых заменяет!

– Внук у меня что надо. Сказал, что штакетник новый поставит и крышу починит. Вот только недолго мне осталось. Иван Филипыч что-то ко мне наведываться стал. Знать, тоскует очень.

Марфа Васильевна краешком платка вытерла набежавшую слезу.

– Ну, будет, будет. Поживи ещё. А то, может, я к тебе ещё сватов зашлю. А? Ты у нас ещё шустрая! – дед Митрофан, щурясь, пригладил две волосинки на голове.

– Тьфу ты! Перебрал вчера, чёрт окаянный! – Баба Марфа в сердцах плюнула. – Вот услышит тебя твоя Степанида. Вот она тебе задаст сватов! – Марфа Васильевна поспешила в дом. – От греха подальше.

Тем временем Сергей сидел в гостях у отца Иоанна, пил парное молоко и заедал свежими булочками с корицей. Батюшка сидел рядом. Он не мог насмотреться на Сергея.

– Ты стал такой взрослый…

– Батюшка, мне совет ваш нужен.

– Говори. Чем могу – помогу.

– Родители меня в Москву на следующий год отправляют. Хотят из меня великого учёного сделать.

– Ну что ж, хорошее дело, – Иоанн погладил свою бороду.

– Я… я не знаю, что со мной происходит. Вроде и жить хочу, как все. И жену и детишек. А вроде и мирская жизнь мне в тягость. Думаю, может в духовную семинарию поступить. Мать слышать не хочет, говорит, что жизни себя лишит. Что мне делать?

– Но ты можешь быть «монахом в миру» и нести слово Божье людям. Творить добро, помогать.

– Не знаю…

Слыша искренность в словах паренька, Иоанн нахмурил свои косматые брови.

– Ты заповеди Божьи помнишь? – после минуты молчания произнёс он.

– Ночью разбуди – расскажу!

– О чём шестая заповедь говорит?

– Чти мать и отца, – опустив голову, прошептал Сергей.

– Вот ты и ответил на свой вопрос. Живи по законам Божьим, пусть Господь всегда живёт в твоём сердце. Он тебе подскажет, что делать дальше.

Иоанн ласково погладил паренька по голове.

– И голова золотая и душа – не это ли благословение Божье?

Лето пролетело одним днём. Штакетник и крыша блестели своей новизной. Серёжка наколол на зиму дров и даже побелил избу. Каждый день он ходил в церковь и помогал Иоанну. Деревенские девушки сначала атаковали паренька, меняя наряды и прогуливаясь мимо избы бабы Марфы, но вскоре поняли, что сердце Сергея никогда не дрогнет от девичьих глаз. Сельчане тянулись к пареньку. Добрый, улыбчивый Серёжка рад был каждому: кому подсобить, кому подсказать, а кого словом добрым утешить. Баба Марфа светилась от счастья, видя, как уважают её внука.

– Хорошая тебе, Иоанн, смена растёт, – говаривала Любушка.

– Хорошая. Да вот только не отдаст его мать священнослужителем, – вздыхал батюшка.

В конце августа за Сергеем приехали родители, привезли большое количество припасов на зиму, подарки и денег матери. Мария Ивановна в очередной раз стала уговаривать мать переехать к ним.

– Квартира большая, удобная, врачи, если что, рядом. Да и сколько можно одной?

– Да не одна я, не одна, – поправляя новый халатик, отвечала Марфа Васильевна.

Марфа Васильевна, улучив момент, когда Максим Петрович с Сергеем пошли на речку порыбачить, решила поговорить с дочерью.

– Дочка, не гневи ты Бога. Ну надумает Серёня быть священником – знать, судьба такая.

– Мама, и ты туда же! – Дочь в сердцах кинула на стол тряпку. – Ну какой священник? Да всё эту дурь наш батюшка ему в голову втемяшил. Влюбится – и куда что денется!