Сергей Баев - ДЕТСТВО МИНУС. Роман

– Я вот только, кагычо, не врубился, а чо всегда я?

– Зима, не борзей. Слово тебе не скажи, сразу в пузырёк лезешь. Ты чо такой злой, как собака?

– Прикинь, кагычо, мы кругом в говне! Сапог, лупетки разуй: бухла нет, ширева нет, бабла нет, а ты, кагычо, торжественные похороны затеял с оркестром.

– Не заводись, Зима, а делай как я забасил. Дальше: Кащей, завтра пораньше дуй к Завлабу, там Нину спроси. Она детдомовка; мелким всегда подсобляет. Почирикай с ней, слезу вышиби. Значит так, «cкорая» нужна часа на три, ну, чтобы менты ночью не тормознули; ещё – верёвки там, лопаты и ящик для Лёхи. Врубился?

– А если бомжи пошлют меня куда подальше?

– Не пошлют. Мы их тоже много раз выручали. Ну, а я наведаюсь на Каштак к афганцам. Бог даст, всё будет в цвет!

…Ещё некоторое время бродяги посидели возле гаснувшего костра, погрызли сухари, подымили и дружно полезли в тёплый коллектор глядеть розовые сны. Чуть рассвело, а Зима уже маячил на автобусной остановке, высматривая маршрутку номер 9. На него никто не обращал внимания; у всех забот полон рот. Через полтора часа он благополучно прибыл к месту назначения и осторожно огляделся. …В утреннем белом тумане, огромные памятники из чёрного мрамора почётным гражданам Томска выглядели зловеще, громкое карканье кладбищенских ворон навевало тоску, кругом ни души. Зима для отвода глаз купил у ворот дешёвый букетик искусственных жёлтых роз и на ватных ногах двинулся вдоль почётной аллеи. Кого тут только не было: академики, артисты, художники, герои России и Советского союза, воры в законе, известные банкиры, депутаты и цыганские бароны…

Как ни странно, свободного пространства между могилами почти не наблюдалось, известные люди лежали довольно близко друг к другу, как загорающие где-нибудь в Алуште на черноморском пляже. Зима уже было отчаялся найти свежую могилу среди этих монументов.

В глубине аллеи он вдруг разглядел свежее захоронение и стал пробираться к загадочному месту. Когда его взору открылся временный деревянный крест с надписью, он обомлел, застыв на месте. Холодные мурашки бегали по его озябшему телу, а он стоял, как вкопанный и тихо читал: «Гвардии капитан, герой России, Горобец Леонид Михайлович, погибший в Сирии, покойся с миром».

…Зима облизал пересохшие губы и прочитал ещё раз, но уже шёпотом: «Горобец Леонид Михайлович». Случаются же такие неслыханные совпадения, мистика чистой воды, ведь их безвременно ушедший от передоза дружбан тоже Леонид Горобец. Несколько минут беспризорник всматривался в фотографию героя, потом трясущимися руками достал потёртый сотовый и набрал Сапога:

– Тут, кагычо, хрень какая-то. Сапог, у меня, кагычо, крышу снесло, мозг расплавился.

– Ты чо там дуркуешь? Свежую могилу надыбал? Нормально излагай, дебилоид!

– Здеся вчера, кагычо, закопали типа вояку – героя, Леонида Горобца…

– Вот это клюква… Ты чо гонишь? Не может быть, еть твою меть…

– Падла буду; я щас тебе, кагычо, фотку скину…

…Ровно через двадцать секунд, длившихся вечность, Сапог обрёл дар речи и тихо вымолвил: «Лады, вертайся на базу».

– Я ещё, кагычо, с бандосами не перетёр.

– Хер с ними. Без них обойдёмся.

…Кащей подрулил к разрушенному особняку, к логову всемогущего Завлаба, вожаку всех бомжей, бичей и чмошников Томска.

– Мужики, не шмаляйте. Мне с Ниной перетереть надобно.

– Стой где стоишь, мелкий. Щас она выйдет; и давай, паря, без фокусов.

…Через некоторое время в дверном проёме показалась скромная на вид девушка.

– Я Нина. А ты откуда такой взялся?

– Я Шура Кащей. Помощь ваша нужна, прям срочно.

– Ладно, заходи, только медленно. Дёрнешься, наши пальбу откроют. У нас не забалуешь.

…Она провела пацана на второй этаж, усадила возле уютного костра и сунула в руки батон:

– Посиди пока тут. Завлаба сейчас на месте нет, Костя за него. Погоди чуток, я с ним переговорю.

…Шустрый беспризорник кратко поведал о цели визита. Костян его внимательно выслушал, секунду подумал и как отрезал:

– Добро. Часа в два мы подрулим со всем необходимым.

Нина подсела к мальцу и строго спросила:

– Почему именно тебя к нам отправили?

– Я ведь тоже детдомовский. Уже год как свинтил оттуда. Не могу я в ДД, там конкретно хреново.

– А на улице лучше?

– Тоже плохо, но у меня верные кореша имеются, в обиду не дают. И потом, здесь свобода!

– Знаю я вашу свободу: клей нюхать и бычки подбирать.

– А мне в кайф такая житуха…

– А ты, Саша, в курсе, что большинство бездомных мрут, как мухи от холода, от дури, да много ещё от чего.