Мария Давыденко - Мальчик по вызову

– Артур – очень замкнутый человек. Не думаю, что он согласится на встречу. И тебе не понравится эта «среда». Не все геи – такие пусечки, как я.

– А он красивый?

– Нет, определённо. Но высокий, метр девяносто.

– Ладно, я добавлю его в друзья. Попробую договориться о встрече.

– Дерзай! Лад, мне пора на заказ. А вечером я встречаюсь с Артуром. Я по нему прям соскучился.

– Удачи! Скажи Артуру, что сумасшедшая девочка из Волгоградской области хочет с ним познакомиться!

– Постараюсь что-нибудь придумать.

Я продолжаю торговать. Дело идёт к вечеру: народу становится всё меньше. У меня в ассортименте осталось лишь несколько увядших пучков кензы. Я уже задумываюсь, как бы превратиться в пучок кензы, чтобы увять побыстрее и прекратить это мучение под названием «моя жизнь». Вот-вот Москва выбросит меня на обочину жизни, как я в конце дня выброшу на помойку оставшуюся зелень.

– По чём кенза?

– По двадцать! Дешевле в Москве не найдёте!

– Вот что за фигнёй вы, девушка, занимаетесь?! – говорит солидного вида мужичок. – Это же незаконная торговля, полиция может забрать и товар, и выручку.

– А что делать? Москва она такая.

– А вы кто по образованию?

– Журналист.

Мужичок достаёт удостоверение Союза журналистов России. «Тоже мне удивил! Вот если бы достал меч джедая, вот это бы был аттракцион! – бучрчала про себя я. – А то удостоверение Союза журналистов России! Тоже мне».

– Что-то вы в этой жизни делаете не так.

– Да уж, хотелось бы знать, что именно.

– Вот моя покойная жена, дважды доктор наук, известная поэтесса, говорила: «Не так трудно пройти путь, как найти правильную дорогу». Ищите!

– Легко сказать.

– А вы сами пишете что-нибудь?

– Всё. Стихи, прозу, эссе и даже, кажется, пьесу недавно написала.

– А вы попробуйте отредактировать хоть что-нибудь из этого.

– Знаете, вы правы, вот с редактурой у меня проблемы.

– Пришлите мне что-нибудь на электронную почту. Интересно же почитать!

Обмениваемся с ним координатами. Вручаю ему пучок кензы. Он даёт мне тысячу рублей.

– Да что вы!

– Берите, берите! Вам нужнее.

Быстро уходит. По крайней мере, сегодня у меня определенно есть, чем заплатить за хостел. Вот такая Москва: здесь тебе могут просто так дать тысячу рублей, но не работу по призванию и умениям. Я раздумываю, как лучше потратить тысячу рублей чаевых. Подъём на Останкинскую телебашню стоит, как раз, тысячу. Я сворачиваю «лавочку», быстро скидываю «багаж» в хостеле и иду к этому символу успеха и процветания – телебашне.

Не так просто зайти на Останкинскую телебашню даже с тысячей рублей, как может показаться на первый взгляд. Приходится пройти досмотр более тщательный, чем в аэропорте. Вынимаю всё из карманов, выворачиваю свой рюкзак наизнанку, также меня просвечивают на рентгене. Даже на последний сеанс оказывается огромная очередь. Где-то полчаса жду своего грандиозного подъёма. Наконец лифтерша, которая похожа на робота сферы обслуживания, всё время натянуто улыбается, у неё не выбивается ни одна волосинка из кули на голове, идеальный малозаметный макияж, нажимает кнопку «337», что означает «смотровая площадка». Лифт едет со скоростью семь метров в секунду, и мы все чувствует себя как на взлетной полосе. У меня даже начинает закладывать уши.

Дверь открывается, и вот – лучший вид в городе. Город словно у тебя на ладони. Я словно вижу игрушечные Звездный бульвар и гостиницу «Космос». Мне кажется, будто я могу взять деревья пальцами и переставить их в другое место. Облака прямо напротив меня – стоит лишь протянуть руку. Под ногами стеклянный пол, и я вижу под собой пропасть. «Интересно, покорю я эту столицу или нет?» – задаю себе вопрос. Затем беру в бистро стакан чая и полчаса сижу смотрю на панораму. Кафе вращается, мне даже не нужно передвигаться, чтобы сменить вид.

Этим утром я сидела на кухне, завтракала икрой мойвы, которая осталась от вчерашнего ужина Дениса. Рядом оказался симпатичный француз, у которого задержали рейс, и он застрял на несколько дней в Москве. Брюнет с карими глазами, чем-то похож на цыгана: хотя чистокровных французов не так много, в основном, иранские и сенегальские эмигранты везде оставили свой след. Жан, поедая виноград, рассказывает о своей любви к русской культуре и литературе, в частности.

– СтанИславский – отец театральной актёрской школы.

– СтанислАвский, – учу француза произносить фамилию Константина Сергеевича правильно.