Олег Погасий - Спасения нет. Повесть, рассказы

Стал как старое сухое дерево. Ох и ах, но годы, годы! Эта правда жизни как-то, годик назад, щелкнула в ожидании ножницами, когда в парикмахерской Аристову предложили подстричь брови. Он наотрез отказался. Но время, время! Беспощадный Кронос, прожорливая Кали. Аристов открыл глаза, услышав родной язык. На экране, прогуливаясь по гранитной набережной, омбудсмен по правам человека отвечал на вопросы журналиста. Когда Аристов слышал это, плохо выговариваемое, слово, всегда хотелось пойти переобуться, с ложкой для задника. Аристов выпил еще, и пошел в bathroom. Душ шипел, сопел, но не работал. Наклонился над раковиной и почувствовал во рту солоноватый привкус. Кровь из носа. Этого еще не хватало. Глянул в зеркало, – да не так чтобы очень, ничего – пройдет. Лег на кровать, подбил подушку, запрокинул голову; и пролежал так до утра.

Рикша, приподнимаясь с седла, когда дорога шла в горку, оборачивался, и, прикладывая руку к голове, сообщал Аристову – «Жарко, очень жарко!». Аристов сидел сзади, обхватив рюкзак на коленях, поправлял панаму лягушачьей расцветки, съезжающую на глаза, и кивал в ответ. « Вот же, и возраста моего, и худой, как щепка, а крутит педали, черт индийский, как качок в тренажерном зале, и хоть бы хны ему». Велорикша подъехал к обочине дороги, по которой проносилось дребезжащее, чадящее и пылящее железо на колесах; гудящее, и квакающее – а вот это сигнал велорикш; развернулся и сказал Аристову, что автобус следует ожидать здесь. «Здесь?» – неуверенно огляделся Аристов, не находя никаких знаков остановки транспорта. « Здесь!» – радостно кивнул рикша, помог Аристову сгрузить рюкзак, и, получив деньги, весело, налегке закрутил педали. Аристов достал билет, купленный в турагенстве, недалеко от гостиницы, где провел бессонную ночь. Подозрительная бумажка. Номера автобуса – нет, номера места – нет, откуда отправляется – не указано, но время – есть. Как купюра без подтверждающих её подлинность знаков. Жара, бессонные ночи, основательно подкосили волевые качества Аристова, и он инфантильно оплатил этот билет. До автобуса оставалось двадцать минут. Прошло полчаса. Никакого автобуса. Еще четверть часа. Подъехала тележка с мороженым. На вопрос относительно остановки автобуса, мороженщик, глянув на Аристова грустными индийскими глазами, ответил, что стоит тут неделю, но туристических автобусов подбирающих на этом месте, да и поблизости, ни разу не видел. Назревала новая проблема. Аристову светила еще одна ночь в Дели. Крепко обругав себя, что два раза оплатил проезд до этой тележки, купил мороженое, и откусил кусок сладкого холода. Дико заломил зуб, потемнело в глазах. Но в Индии всё возможно. И когда зрение в полном объеме вернулось, Аристов увидел выворачивающий из-за поворота автобус, тормозящий прямо к нему. Как из другой части света, блестящий, нежно-сиреневого цвета «Volvo», как это мороженое. «Мой!» – прочитал он табличку рейса.

В салоне автобуса совершился переход из царства Солнца во владения Луны. Аристов испытал легкую эйфорию. +18C – светилась над кабиной водителя приятная глазу цифра. А над сидениями на полках сложенные шерстяные пледы, если вдруг ночью станет зябко! Место было у окна. Аристов с чувством расположился на кресле, откинул голову на подголовник, но с подлокотником по левую руку не повезло. Сидящий рядом индиец вцепился в него пухлыми пальцами. Аристов поджался, и положил ладонь на колено, а голову повернул к окну. Кровавый глаз солнца, подернутый лиловой дымкой, висел над горизонтом. «Солнце Махабхараты» – эпически заключил Аристов, покачиваясь в салоне с затемненными стеклами. Вечер медленно вытаскивал из двухмерного пространства нестерпимого пекла долгожданную координату в другое измерение, подобно длиннющей тени, ползущей от столба. Жизнь, приутюженная жарой, становилась объемнее, и наполнялась смыслами, потерянными в прострации высоких температур. За стеклом темнели зеленью банановые рощи, открывались рисовые поля с хвостиками всходов, и опять рощи, поля, рощи – и вдруг – блеск! – сахарной белизны купол храма в мареве набирающей темноту зелени. Хижины из бамбука и соломы, каменные постройки с длинными узкими, будто прищуренными окнами, с рекламными щитами, зовущими купить бульонные кубики… сотовую связь… и конечно кока-колу, – а как же без этой прохладной бутылочки?! Люди, люди; коровы, с выпирающими ребрами и ключицами, и не доеным выменем почти до земли. Автобус сбавил ход, и пошел в поворот. Под деревом на кровати сидит старуха и вычесывает из головы девочки гнид. Туалет с одной каменной стеной, открытый ветрам и взглядам, так называемый outdoor, общий писсуар с шеренгой справляющих нужду, один из которых в сине-клетчатом дхоти и с корзиной огурцов на голове. Аристов шмыгнул носом и повернул голову. Сосед ел земляные орехи, сняв обувь, поджав ноги под себя. Его носки источали канализационный запах. «Никуда не деться, – чем хуже – тем лучше» – смирился с вонючими ногами индийца Аристов – и расшнуровал кроссовки, сбросил их, задвинул под кресло, с удовольствием пошевелив пальцами ног. Тут же спохватился и перехватил освободившийся подлокотник, пока сосед поедал орехи из бумажного кулька. « Из какой страны, – с раздражением спросил Аристова индиец, глянув на занятый подлокотник, и, не заставив себя ждать ответа, добавил – в Нилгири?». « В Нилгири» – ответил Аристов. « В Нилгири многие едут, в основном туристы в поисках этого… – он сделал паузу и, самодовольно усмехнувшись, закатил зрачки под свой индусский лобный потолок – ищут там Индию, а Индия тут!». – Кивнул он на окно, за которым сумерки застилали уставшую от жары равнину. « И в Бангалоре, нет, я не про Сай Бабу, а про нашу кремниевую долину. Слышали, наверно?». «Слышал – глуховатым голосом ответил Аристов – и про Сай Бабу тоже». « Я ни от чего не отговариваю, вы – человек в годах уже, – наконец оторвался от орехов и окинул Аристова взглядом – но никому из этих гуру так сразу не доверяйте. Среди них полно шарлатанов и фокусников, это я вам говорю, как индиец. Есть просто попрошайки, без них Индия – не Индия; а эти якобы восполняют ваш духовный пробел, прикрываются верой, сами распускают про себя чудесные истории. Но это бизнес. После сеанса медитации… или даже, что осчастливили вас лицезреть себя – обязательно не забудут попросить денег. Возьмите тех же хиджр, что-нибудь знаете о них?». Аристов изобразил недоумение. « Хиджры» – повторил индиец. «Хиджры? – Нет. А кто это, люди?». «Вроде как люди, да не совсем». «Да-а, а кто тогда, – боги, что ли?» – съязвил Аристов, сделав удивленные глаза. «Кастраты» – сказал индиец и, бросив в рот орешек, щелкнул его. Прожевав, с недоверием покосился на Аристова – правильно ли тот понял слово? – и повторил с чувством и расстановкой: « Ка-а- стра-ат-ты. Были мужчины – перестали ими быть после того, как мужские шары чик – и в сторону. Но и не женщины, а – оно. Андрогины. Как и боги. Боги же должны быть целокупны.– Да?» – Опять вопросительно глянул на Аристова. « Косметика, губки подведенные, в сари, – но плечистые. Там красивая древняя легенда, и хиджры из неё вышли… Чтобы победить извечных врагов, одному клану нужно было принести в жертву богине Кали прекрасного молодого человека. На этот подвиг нашелся только один желающий, принц Араван, девственник, но с условием – после брачной ночи. Среди принцесс не было ни одной, согласившейся на такое: быть вдовой, а еще в Индии – незавидная участь. Видя это, бог Вишну принял облик принцессы Мохини… Свадьба, брачная ночь, жертвоприношение. Так и хиджры разыгрывают эту мистерию, становясь на ночь женами, ставшего божеством, Аравана…». Слушая переложение эпоса, Аристова накрыло воспоминания – что видел этих хиджр! – Но не понял тогда, кто это и что это такое. Как-то в одной из его поездок по вагону второго класса ходили мужеподобные женщины или женоподобные мужчины – и просили, нет – требовали, буравя жесткими взглядами, подаяние. « А денег не дадите – запугают до смерти – подобрев от выговоренного, продолжал индиец. – Не знаю, как раньше, – стянул он с полки плед и закутался в него – а сейчас там процветает проституция. Удобная лазейка для гей-культуры в традиционной Индии». Он зевнул, пожелал Аристову доброй ночи, и закрыл глаза. За окном густую мглу расцвечивали далекие огоньки, а близкие проходили волнами по стеклам окон. Вот приближается куб, залитый желтым светом. Остановка. Это передвижная кухня на колесиках. На прилавке, огражденном прозрачным пластиком, горят маленькие свечки, как осенние листья лежат стопки лепешек – чапати, в лунках – горки вареного гороха, кусочки картофеля и конечно острые приправы. Белозубый кулинар с надеждой смотрит на открытые двери автобуса – выйдет ли кто к нему? Нет – не будет с этого рейса навара. Водитель кричит – « Едем, едем!». Двери бесшумно закрываются. Автобус незаметно трогается. По стеклу окна скользит беспросветная тьма. Долгожданный сон берет в оборот. Но через час-другой, раскачиваясь на поворотах, Аристов заворочался и проснулся. С полки упала бутылка с водой. Дорога пошла в горы.

Читать дальше