Алексей Солоницын - Человек на войне (сборник)

Солдат направился в кузницу.

Микко насторожился. «Зачем он пошел к унтеру? Ясное дело, не разрешение на кружку кипятка спрашивать. Может быть, подозрение какое насчет меня? Если так… Сейчас я повод дал? Или раньше? А может быть, что-то узнали? У немцев, да и у финнов тоже – разведки имеются… Если так… Лыжи на ногах, до дороги метров 300–350, с разбегом минуты полторы-две, а по дороге под уклон. На ногах не догонят, а пока лыжи наденут, если даже лыжи у них есть, я уже за деревней буду. А там лес…»

И аккуратно, чтобы не привлечь внимание, для видимости дела подправляя дрова под котлом, развернулся лицом к кузнице, а лыжами к дороге.

«А если догонят… Если догонят, скажу, что испугался, потому что летом, когда я так же подошел к солдатам попросить хлеба, офицер отхлестал меня прутом… Нет, нехорошо, подозрение будет: почему и тут к солдатам, и там к солдатам, почему в расположение военных объектов лезу. Вот. Скажу: про военные объекты знать ничего не знаю, а к солдатам подошел потому, что солдаты добрее, чем гражданские, скорее еды дадут. А проверять, пусть проверяют, не выдумал же…»

Хотя, лучше бы не проверяли. Там, где офицер отлупил, немцы действующий железнодорожный мост под разрушенный маскировали. Крепили сбоку, опустив до воды, будто обрушенные, сколоченные из деревянных брусков, окрашенных под металл, и сваренные из тонкого железа погнутые фермы, выводили вбок искореженные рельсы, над целым участком натягивали маскировочную сетку с аппликациями на ней, изображающими проломленный бомбежкой мостовой настил. И подходы к нему минировали.

Потом, когда Миша доложил о мосте Валерию Борисовичу, этот мост наши летчики разбомбили, а Мише объявили благодарность и выдали премию: банку сгущенки, сто граммов сливочного масла и четыре талона на усиленное питание. На усиленное питание каждый день давали суп с кониной и рыбу с ячкой, по полной тарелке. В первую блокадную зиму для многих ленинградцев это даже не царский подарок, а, можно сказать, Божья милость – возможно, неповторимый случай не умереть от истощения.

«Нет, про тот случай без острой нужды лучше не говорить – подозрение может быть…»

Солдат вышел из кузницы с котелком и пустой кружкой.

– Держи, – протянул кружку, налил в нее из котелка горячего смородинового отвара с толстыми, разбухшими ягодами.

– Большое спасибо, – поблагодарил Микко.

– На здоровье, – отозвался солдат.

Подошел унтер-офицер, толстый, высокий и с виду добродушный.

– Здравствуйте, господин офицер, – Микко решил, что маслом кашу не испортишь.

Добродушие унтера тотчас улетучилось. Несколько секунд он смотрел на Микко, как известное животное смотрит на новые ворота, затем грозно обратился к солдату:

– Это кто такой?

– Мальчишка.

– А почему он в военное время находится в расположении военного объекта?

– Потому, что он – будущий солдат.

– А пароль он знает? Солдат Арикайнен, ты у него спросил пароль? – И с тем же грозным видом обратился к Микко: – Говори пароль: что такое – бычий глаз в стене?

Микко знал ответ на эту старинную финскую загадку:

– Сук. Затесанный сук на бревне.

– Молодец! – обрадовался унтер-офицер. – Воин! Настоящий солдат! Как тебя зовут, солдат?

– Микко Метсяпуро.

– А я Йорма Кананпойка [13] Цыпленок. Буквально: курицын сын. . Похож на цыпленка? Нет? Должен быть похож, раз такая фамилия… Ты куда путь держишь?

– К родственникам. Родители пропали, вот и хожу, то у одних поживу, то у других. Постоянно взять никто не может, с едой у всех тяжело. А если ненадолго, то принимают пожить.

– Война… – грустно согласился унтер. – Всем в войну плохо. – И сам себе возразил: – Нет, наверно, не всем. Кому война в горе, тот ее не затеет. Значит, кому-то от войны радость и прибыль, если войны бывают. Но это уже не наше дело. Снимай лыжи, пойдем в кузницу, в тепле побудешь. Поешь, что найдется. А в обед мы тебя хорошо накормим. Обед у нас вкусный, старая Хилма варит, стряпать она большая умелица. Сегодня сиеникеитто с перловкой и кала-майосса из щуки обещала приготовить. Любишь грибной суп и тушеную в молоке щуку?

– Люблю, – без всякого лукавства ответил Микко: он не лгал, в эту минуту он всякую еду любил.

В просторной кузнице, которая, судя по оборудованию, была одновременно слесарной мастерской, даже небольшой токарный станок в ней имелся и за жестяной ширмой работал сварщик, унтер усадил Микко поудобнее, а сам сел на чурбан у двери.