Кара Линн - Останься

– Эй! Э-э-эй! Ты померла, что ли?

Я с огромным трудом приоткрыла глаза. Вокруг была ночь, но где-то над моей головой качался и поблескивал робкий желтый свет фонаря. Внезапно он направился прямо в мое лицо, зрачки резко и болезненно сжались, я тихо ойкнула и зажмурилась изо всех сил.

– Ты либо умирай, либо приходи в себя. Мне надоело здесь торчать, – прогремел в ушах хрипловатый мужской бас.

Этот бас мне не понравился сразу. Такой наглый, своенравный. Знаете, есть такие люди, чей дурной характер сквозит даже в интонации их голоса. Тот самый случай!

Я не могла говорить, видимо, холодное оцепенение лишило меня последних сил. Лишь промычала нечто невнятное в ответ, давая понять своему нежданному собеседнику, что умирать бы мне не особо хотелось.

– Встать-то можешь?

Мужчина снова ткнул меня носком ботинка. По всей видимости, иначе обращаться с женщинами он не умел, потому что ему и в голову не пришло подать мне руку или помочь подняться с заледеневшей земли.

Напротив, когда я, собрав всю волю в кулак, кое-как смогла расправить окоченевшие ноги и вяло на них подняться, он вдруг отступил на шаг, а затем вновь посветил своим фонариком мне прямо в глаза.

– Может, ты все же прекратишь слепить меня?

Мой голос прозвучал неестественно сипло, а в конце фраза оборвалась, потому что меня начал душить сухой кашель.

Я стояла, полусогнутая, практически не владея своим телом. Кажется, холода я не ощущала, потому что все мои клетки разом потеряли чувствительность. Ноги и руки стали совершенно ватными, не слушались меня. Дышать было тяжело и больно, как будто в легких плескалась раскаленная лава.

Мужчина присвистнул:

– Ты откуда свалилась?

Его ужасная провинциальная манера растягивать гласные звуки с первой же секунды знакомства начала меня раздражать. Он был высокий и широкоплечий, я бы даже сказала – типичный амбал. Коротко стриженный, но с довольно длинной бородой, которая была на несколько тонов светлее волос, растущих на его голове. И это меня тоже раздражало.

Сейчас на этой кошмарной бороде белели крупные хлопья снега.

– С юга.

– А здесь что забыла?

Нет, это уже начинало переходить все границы допустимого и все рамки приличия! Он не подумал спросить, как я себя чувствую и не нужна ли мне помощь, он лишь с интересом и мещанской пристальностью пялился на меня, все так же сохраняя дистанцию.

– Отдыхать приехала, – с нескрываемой злостью выпалила я.

Он окатил меня взглядом сверху вниз, на мгновение задержав его где-то в области моих дырявых джинсов, а потом громко хмыкнул.

– Я бы предложил тебе помощь, но мне кажется, что тебе нужна помощь совсем другого рода.

Мне стоило больших усилий обуздать свое раздражение и закипающий внутри гнев, ведь я понимала, что если как-либо задену чувствительную душу этого деревенщины, то он попросту уйдет и бросит меня здесь. И тогда я непременно скончаюсь.

– Пожалуйста, помоги мне…

Колени начинали дрожать. Сейчас мое тело напоминало неловко состряпанную марионетку, которая тряслась и ходила ходуном, грозя расшатать свои хлипкие шарниры.

Несколько секунд мужчина молча и пристально изучал мое лицо. Я уже всерьез начала беспокоиться. Сейчас он просто повернется и оставит меня тут.

– Ладно, иди за мной, – великодушно согласился он, затем развернулся и стал продираться через лес.

Я думала лишь о том, что должна как можно скорее следовать за ним, чтобы не отстать и не потеряться. Что-то подсказывало мне, что искать он меня бы не стал и вряд ли бы вернулся.

Но путь наш оказался гораздо короче, чем я предполагала. Уже спустя пару минут мы неожиданно уперлись в бревенчатую стену какой-то хижины. Мужчина поднялся на узкое крыльцо, громко потопал ногами, сбивая с сапог снег, а затем отворил скрипучую дверь и вошел внутрь.

Я огляделась по сторонам. Что сказать… жутковатое местечко! Вокруг снег да сосны, ни души. Кто знает, что ждет меня внутри этой хижины? И кем вообще является мой нерадивый спаситель?

Может быть, он какой-то сумасшедший отшельник. Или даже людоед? Или скрывающийся преступник?..

Но, как бы там ни было – выбора у меня не было никакого. Остаться в лесу и умереть, либо же рискнуть и заночевать в хижине, уповая на милость господню…

Внутри было светло и тепло. Весело полыхал огонь в камине, с хрустом пожирая огромные поленья. Приятно пахло едой… Я вспомнила, что ничего сегодня не ела.

Спаситель успел уже снять с себя безразмерный тулуп и разуться. Сейчас он стоял лишь в толстых темно-серых штанах и шерстяном свитере, который натянулся в плечах и на ребрах мужчины до такой степени, что грозился лопнуть по швам.