Екатерина Грицай - Падение Империи Гутенберга

Вдруг его кто-то тронул за рукав.

– Мужчина, вам плохо? – перед ним стояла дворничиха с метлой и совком. Чего она там метет в такой дождь?.. Он с таким удивлением смотрел на неё, как будто она только что прилетела на летающей тарелке. Неужели это снова случилось, и он опять отключился прямо посередине улицы? Второй раз за день…

– Простите.

– Может, скорую вызвать?

– Нет. Спасибо. Я тут близко живу.

– Идите присядьте на скамейку, – женщина махнула рукой в сторону автобусной остановки. Скамейка там была под навесом, автобус только что ушел, так что свободное место пока ещё было. Макс послушался, прошёл к скамейке и неожиданно тяжело опустился на нее. Остановка была без стенок, только с крышей, и ничуть не защищала от ветра, а тем более от холода. Зато теперь дождь попадал на него, только если под навес внезапно задувал ветер. Пока он сидел, к остановке подошло несколько человек. Несмотря на жесточайшую пробку, из-за непогоды пешком идти никто не хотел. Минут через пятнадцать подъехал автобус. Все загрузились в него, и Макс остался на остановке один, продолжая наблюдать за окружающими. У скамейки бродил голубь, подергивая маленькой головой в такт каждому своему шагу. Мимо пробежала девушка без зонтика, зябко кутаясь в кожаную курточку. Прошли двое молодых людей в спортивных костюмах, лузгавшие семечки и плевавшие шелуху прямо себе по ноги. У обочины, едва не окатив его водой из лужи, разлившейся у самого тротуара, остановилась машина. Отодвигая ноги от бурой волны, мигом залившей тротуар, Макс вяло задался вопросом, почему это самые большие и глубокие лужи располагаются исключительно рядом с остановками общественного транспорта. Из салона автомобиля доносились громкие звуки радио. Передавали новости.

– Переходим к местным новостям! – голос ведущего излучал оптимизм и бодрость. – На улице Пушкина из-за дождя подтопило подземный переход, в мусорном баке на юге города женщина нашла целый миллион мелкими купюрами, они были завернуты в пакет…

Из машины вылез толстый мужчина с чемоданом и, с силой хлопнув дверью, пошёл куда-то по улице. Автомобиль, взвизгнув тормозами, отвалил от остановки, опять подняв водяную волну.

Наблюдая, как дворничиха убирает мусор с заплеванного тротуара, Макс силился вспомнить… Обложка книги с человеком в старинном костюме… Чёрные листья, мечущиеся на невидимом ветру на оранжевом фоне… Большое старинное здание, зияющее пустыми окнами… Оно пустое сверху донизу, ни перекрытий, ни стекол в окнах, а вниз, ниже уровня земли, уходила пасть подвала… Солнце, в густом тумане почти невидимое…

К нему подбежала собака. Небольшой задорный пёсик с курчавой рыжей шерсткой, лопоухий, весь мокрый. Он поднялся на задние лапы, встав передними на колени Макса, оставляя на них грязные следы. Обнюхав его, собака фыркнула. Сопли и слюни полетели прямо Максу в лицо. Очнувшись от раздумий, он посмотрел на пса.

– Макс! Ко мне! – к остановке широким шагом подходил молодой парень в модных джинсах на низком поясе, цветастой майке и ветровке. От его окрика Макса передёрнуло. Собачку как будто сдуло – так быстро она рванулась с места, едва не порвав ему штаны когтями. Наблюдая, как песик радостно скачет и крутит хвостом, дожидаясь, пока хозяин застёгивал карабин поводка у него на ошейнике, Макс подумал, что сам похож на такую вот собаку. Макс, ко мне… Макс, сидеть… Макс, охраняй дом… И больше ничего и не требуют. С другой стороны, чего ещё можно требовать от собаки?

Да. Собака. Причём бесполезная. Даже не комнатная, которая хотя бы радует своим видом. И не овчарка, которая ловит преступников. И не лабрадор, помогающий плохо видящим. И не сенбернар, спасающий людей из-под снежной лавины… Макс вспомнил фильм, который смотрел в детстве. Про сенбернара Барри, спасшего в горах сорок человек. Он спас сорок человек, а сорок первый убил его… Эмилия тогда так плакала, что мать отругала Макса за то, что он позволил ей вообще смотреть это кино.

Но нет. Он даже не может претендовать на лавры собак. Он всего лишь камень на шее у младшей сестры, отпугивавший от неё своим видом нормальных мужчин.

Посидев на лавке ещё минут десять и продрогнув окончательно, Макс заставил себя встать и двигаться к дому дальше. Идти, в принципе, было недалеко, всего три автобусные остановки, но сегодня ему казалось, что конца этому путешествию не будет. Похолодало, дождь пошел сильнее. Свернув во дворы – так было быстрее – Макс побрёл по раскисшим детским площадкам, пустым в такую погоду, по растрескавшемуся асфальту вдоль стареньких облупившихся пятиэтажек. Людей не было, только редкие собачники, ёжась от холода, семенили за своими питомцами, перепрыгивая лужи. Макс уже не перепрыгивал. Кроссовки давно уже были мокрые насквозь и противно чавкали при каждом его шаге. Последнюю пару сотен метров он мог думать только о горячем чае и сухих носках. Перебежав в неположенном месте последнюю дорогу, он тигриным прыжком перемахнул через лужу у своего подъезда и, не снижая темпа, буквально влетел в открытую дверь.