Татьяна Терещенко - Люди добрые (сборник)

Однажды, убирая в его комнате, я наткнулась на тетрадь, которая лежала на его столе. Не знаю, никогда у него не спрашивала, случайность это была, или он намеренно ее там оставил. Вообще ни разу не упомянула ему, что я это прочла… Наискосок разворота в тетрадке было написано, таким красивым шрифтом, ярко и жирно: «Я ненавижу свою мать».

Что со мной было, я и описать вам не могу. На всю жизнь в моем мозгу отпечаталась эта надпись… Но сыну я ничего не сказала.

И вот уже класс девятый. В конце должны быть экзамены, по результатам которых он либо остается в школе, идет в десятый, или уходит неизвестно куда. А он по-прежнему не учится. Теперь и со мной ведет себя отвратительно: грубит, даже кричит на меня, а еще и деньги у меня стали пропадать.

В этот период все мои исповеди у духовника превратились в сплошной стон и плач. Я все пыталась понять, что я делала неправильно, в чем виновата. А батюшка, надо отдать ему должное, все время меня утешал. Он говорил, что моя любовь, мое воспитание в православии, то, что причащала его с младенчества, – все это должно принести свои плоды, надо только подождать, потерпеть.

В середине учебного года он заболел – подхватил грипп. Болел тяжело, с высоченной температурой. А надо сказать, с этим у нас с самого младенчества были проблемы: температуру почему-то было очень трудно сбить. Глотает жаропонижающие, а она не снижается.

И вот, мечется он в жару, весь красный, глаза лихорадочно блестят, такой несчастный. И в какой-то момент задремал. Я села рядом с ним, смотрю на него, жалко его, несмотря ни на что, а сделать ничего не могу.

И тут, прямо у меня на глазах… Ужас… Страшно вспоминать… Его начинают бить судороги, из горла вырывается нечеловеческий вопль, пена изо рта… Эпилептический припадок… Я видела такое и, слава Богу, знала, что надо делать… Не растерялась… Потом вызвала «скорую»…

А он пришел в себя и ничего не помнит. Я ему рассказываю, а он мне не верит, так и говорит: врешь ты все!

Приехала «скорая», хотели забрать в больницу. Я не отдала.

Он поправился от гриппа, и обычная его веселая жизнь продолжилась. Пил, гулял, прогуливал школу, учиться не хотел.

Спустя пару недель сидит он за компьютером, играет в какую-то стрелялку. Вдруг слышу грохот из его комнаты. Вбегаю, а он на полу опять в судорогах бьется. Но и в этот раз он ничего не помнит и не верит мне. Только боли в теле и синякам удивляется. Идти к врачу и обследоваться отказывается, говорит: ничего не было, ты все придумала. В следующий раз уже все произошло вне дома, когда он был с друзьями. Хорошо хоть они не очень испугались. Когда очухался, привели его домой. Вот когда ему рассказали об этом дружки, описали, что было, во всех подробностях, он, наконец, поверил. Согласился пройти обследование.

И опять я сражаюсь, теперь уже с его болезнью. Сначала – поиск хорошего врача. Всех знакомых на ноги поставила. Нашли хорошего, но платного. Деньги нужны – в долги влезла, потом два года расплачивалась. Прошел он всякие обследования: и простые, и сложные – все дорогостоящие. Диагноз поставили: эпилепсия.

Дальше – подбор лекарства. Одно – не подошло, второе – тоже что-то не так. Наконец, на третьем остановились. Ему от врача – куча всяких рекомендаций: чего нельзя делать, что припадки провоцирует. В частности: нужно полностью исключить алкоголь и курение. Слава Богу, сын в достаточной мере испугался, чтобы послушаться доктора. Итак, в тринадцать он пить и курить начал, а в пятнадцать ему пришлось все это бросить. И в результате дружки прежние куда-то подевались – неинтересно им с ним стало, да и впечатление от припадка, который был у них на глазах, тоже, я думаю, сыграло свою роль.

Но проблемы с учебой никуда не делись. В учебе отстал он сильно. Мы в школе скрывали его болезнь, благо, там припадков ни разу не было.

Еще надо рассказать вам о его классной руководительнице. Она принимала очень активное участие в воспитании моего сына. Это выражалось в том, что она его постоянно ругала, выгоняла, звонила мне и рассказывала, какой он у меня ужасный.

Однажды она просто на него напала. Не помню точно, за что, но, кажется, он, не заметив ее, выругался матом… Да, да… Именно так и было…

Она схватила его, что называется, за грудки и начала трясти изо всех сил, он аж стукался головой об стенку. А он даже не сопротивлялся. Наверное, неудобно было – женщина ведь. А может, растерялся – его никто никогда не бил.

Он был потрясен происшедшим, все мне рассказал, а едва рассказ закончил, у него случился очередной припадок. Я сгоряча учительнице позвонила и сказала все, что о ней думаю. Пришлось рассказать и о болезни.