Ярослава Казакова - Поздняя весна. Повести и рассказы

– Зануда, – поправила я его машинально, – не занудник, а зануда, – насчёт злого и липучего черствяка просвещать Милана как-то не захотелось.

– Я не зануда! – Горячо возразил Милан. – Я просто люблю, чтобы всё было правильно! Разве это плохо?

– Это очень хорошо, Милан, – заверила я его, – но дело совсем не в этом.

– В чём же? – Милан явно начинал всерьёз заводиться.

На меня неожиданно нахлынули воспоминания о том, как мы с ним встретились, и я уже в который раз прибегла к этой палочке-выручалочке.

– Помните, как мы с вами познакомились, Милан? – Спросила я своего собеседника, постаравшись при этом максимально просветлеть лицом.

Сейчас он пустится в воспоминания, а у меня будет пауза, чтобы собраться с мыслями. Так и произошло.

– Я-ни-чка! – Протянул Милан по слогам, задумчиво улыбаясь. – Ну, как я могу такое забыть?

Тут он принялся болтать, а мне оставалось согласно кивать в такт его воспоминаниям и улыбаться, думая нелёгкую думу о том, чем я могу помочь этому в очередной раз измочаленному жизнью молодому мужчине.

Глава 2

Я говорю всем, что Милан – мой друг, но это не совсем так. Друг, на мой взгляд, это некто, примерно равный тебе самому. В чём-то ты можешь его превосходить, в чём-то он тебя, но в целом вы находитесь примерно на одном уровне развития, настроены на одну волну, нередко занимаете одинаковое положение в обществе.

В случае с Миланом всё по-другому. Он – великий, не побоюсь этого слова, музыкант. Виолончелист. Вся его жизнь – непрерывная борьба, в которой он раз за разом одерживает победы. Я же простая девушка из обычной неполной семьи. Живу в своё удовольствие, звёзд с неба не хватаю… Точнее, не хватала до встречи с Миланом. Он помог мне дотянуться кое до чего, о чём я раньше не смела даже мечтать. Так, что, Милан мне больше, чем друг.

Раньше было в ходу слово «благодетель». Сейчас оно считается устаревшим и применяется, в основном, в ироническом смысле. Очень жаль. Оно, как ни одно другое, наиболее точно характеризует роль Милана в моей странной, переменчивой жизни. Впрочем, обо всём по порядку.

Я познакомилась с Миланом примерно восемь лет назад. Он приехал в наш город на длительные гастроли в составе известного симфонического оркестра. Всё бы ничего, но тут великого музыканта неожиданно накрыла волна угнетённого настроения. Нет, это была ещё не депрессия, но состояние, очень к ней близкое.

Ему пытались оказывать необходимую психологическую помощь, но здесь такая штука… В общем, нельзя быть эффективным психотерапевтом, не являясь носителем того же языка, что и пациент. Именно об этом и поведал общественности вызванный из университета титулованный специалист, который преподавал на нашем курсе клиническую психологию.

После занятий я подошла к нему и сообщила, что владею языком захандрившего музыканта, пусть не в совершенстве, но, всё же, на достаточно хорошем уровне. Мой недавно умерший дедушка был словен, и с детства учил меня своему языку. Никто другой из пяти его внуков не заинтересовался языком предков, а моя любознательность всегда была выше средней.

К тому времени я уже оканчивала курс обучения. Оставалось сдать пару экзаменов, госник и защитить диплом. Вдобавок, на тот момент у меня был диплом фельдшера и пара лет самостоятельной практики на «Скорой». В общем, мы отправились спасать дорогого гостя вдвоём: опытный психолог-практик, с трудом объясняющийся с пациентом по-английски, и я, зелёная практикантка, владеющая, пусть и не безукоризненно, языком страдальца.

Контакт с пациентом удалось найти не сразу, хотя, надо сказать, Милана Котника тронули мои старания изъясняться на его родном языке.

Как бы там ни было, через неделю мы с Миланом бегали наперегонки по набережной в шесть утра, гуляли днём по городу и на спор ели по пять порций мороженого, до которого оба оказались большие охотники. Настроение гостя существенно улучшилось, жизнь начала налаживаться и тут – бац! – появилась Светка.

Светка – моя университетская однокурсница, но знала я её плохо. Мы с ней мало общались и редко пересекались, потому как учились на заочном отделении, поток большой, общих интересов мало, научные руководители разные. Как я сейчас понимаю, она тогда нарочно принялась со мной активно приятельствовать, узнав, с кем я провожу много времени и, как вы уже догадались, цели своей достигла.

Не подумайте, что у меня какая-то обида на Светку, либо, что ещё хуже, ревность или зависть к ней. Этого нет в помине, потому что с Миланом нас изначально связывали только дружеские отношения, помимо медико-пациентских, конечно.