Мирон Варламов - Безликий

Первый его вопрос, который он задал медсестре, назначенной его лечащим врачом, заставил Макса приложить немалые усилия и проявить мужество, чтобы выдавить из себя несколько тихих и хриплых слов.

– Что произошло? Почему мое лицо перебинтовано, и отчего оно так сильно болит?

Медсестра посмотрела в глаза больному, будто принимая решение, и ответила после короткой паузы:

– Меня зовут Арина, и я ваш лечащий врач. Максим, три дня назад вы попали в автомобильную аварию. В то время, когда машина переворачивалась, на ваше лицо попало спиртосодержащее средство. Достаточно было одной искры, чтобы зажечь пламя. От огня пострадало ваше лицо и часть грудной клетки. Врачи сделали все, что было в их силах – Ответила она.

Макс видел перед собой прекрасную женщину. Ее профиль еще сохранял в себе очертания детской и наивной формы, но уже превращалось в лицо красивой и волевой женщины. Голубые, прищуренные глаза Арины смотрели прямо в глаза Макса; она не посмела отвернуться в смущении и неосознанно принимала брошенный ей вызов. В молчании прошло около минуты.

– Максим, вы меня понимаете? – Спросила Арина, заметив отрешенный взгляд Макса.

– Повторите еще раз… я прослушал. – Выдавил из себя он, постаравшись отвлечься от внешности медсестры и переключиться на смысл ее слов.

Арина снова рассказала больному о событиях, случившееся несколько дней назад. В течение нескольких минут Макс старался осознать услышанное, но не мог поверить в произошедшую с ним трагедию. Он медленно притронулся руками забинтованного лица, и с этим легким касанием вернулась боль – пронизывающая, тупая, жгучая и безжалостная боль, распространившаяся от обожженных губ по всему телу.

– Дайте мне зеркало. – Попросил Макс медсестру.

– Я думаю, что это будет лишним. Когда окрепнете и придете в себе, тогда и посмотритесь в зеркало. – Уклончиво ответила Арина, понимая, как может травмировать Макса собственное зеркальное отражение.

– Вы не в состоянии представить, насколько важно мне сейчас увидеть себя. Если вы не найдете мне зеркало сейчас, то это сделаю я, когда вы уйдете. – Голос Макса был тверд и решителен.

Арина работала врачом в городской больнице на протяжении нескольких лет после окончания медицинского института и ординатуры. Будучи доброй по натуре, ей пришлось научиться говорить «нет» и отказывать требовательным больным в их просьбах, которые зачастую являлись для них вредными и губительными. Умение отказывать было для нее особым видом искусства; отказывать нужно было таким образом, чтобы больные не успели обидеться на нее и могли сохранить по отношению к ней такую хрупкую материю как доверие, которое в наивысшей степени важно по время лечения. Арина была фанатиком своей работы и относилась к возложенным на нее обязанностям с высокой степенью ответственности. Помогать людям и возвращать им здоровое состояние тела и духа либо же облегчать их участь – было для нее главной целью в работе, которой она строго придерживалась. Что могло быть лучше, чем наблюдать, как к человеку возвращаются жизненные силы после долгого времени борьбы с изъянами тела? Или тех слов благодарностей, которые он говорил в ее адрес, когда стоял здоровый и бодрый с сумкой в палате, готовясь вернуть домой? Арина знала свою работу и понимала, что Максу нельзя в его состоянии смотреть на свое изуродованное лицо. Она отдавала себе отчет, что необходимо время и психологическая подготовка, прежде чем он столкнется с ужасной реальностью и осознанием неизбежного пожизненного уродства. «Если человек падает духом и опускает руки, то помощь врача сводится к минимуму» – она вспомнила слова своего наставника, которые прозвучали в ее голове как назидание. Но пронзительный взгляд Макса, в котором читалась мольба и искренность в изложенной им просьбе, побудили Арину пренебречь правилами и выработанными за годы практиками принципами. Она интуитивно понимала, что должна именно сейчас помочь открыть ему правду, которая была для него важнее, чем моральное и психическое здоровье.

Арина, ничего не говоря, вышла из палаты. Через считанные минуты она принесла ему зеркало и еще раз спросила о том, уверен ли он в своем решении. Макс без раздумий ответил, что уверен и попросил лечащего врача оставить его одного.

– Аккуратнее снимайте повязку, она могла приклеиться к пораженным участкам; потом крикните меня, и я сделаю новую.

– Хорошо. – Ответил Макс.

Несколько мгновений он посидел в нерешительности, чувствуя усиливающееся волнение и громкое биение сердца. «Рано или поздно приходится сталкиваться лицом к лицу со своими страхами» – подумал он и начал разбинтовывать повязку. Как и предупреждал врач, бинты в некоторых местах склеились с обгоревшей поверхностью лица, и Максу приходилось резкими движениями отрывать повязку от загноившихся и пузырящихся ран. Он чувствовал сильнейшую боль и не мог остановить поток слез, хлынувших из его глаз, но продолжал со злостью разбинтовывать пропитанную кровью, лимфой и гноем ткань. Спустя минут пять процесс был закончен, и Макс, взяв в руки зеркало, ощутил сомнение. «Может, пока не поздно отказаться? Для чего мне нужна правда? Стоит ли она того, чтобы смириться и жить с ней дальше? Неужели и мне придется покориться судьбе?».