Леонид Чернов - Codex Cantara

Но сын Виллигельма не мог смириться. Было больно.

Тогда в храм зашел человек в лохмотьях и с серой бородой. Припал перед грозной статуей Зверя. Он стоял на коленях и локтями уперся в пол, сложив кисти в замок.

– Это Шевчий, пророк, – пояснил волхв.

И тут из уст старика раздался голос, что заполнил тишину храма.

– Больно юноше, чувствую. Огонь! Огонь горит. Те, что Валю-повешенному кланяются, убивают наших братьев и сестер. Надевают им петли на шеи, попирают нашу веру и оскверняют святыни. Истинно говорю я! Пламя на Волчью Вельку! Пламя на Волчью Вельку!

Миссара, начало весны 1457

Характерной чертой пророчеств Шевчия было то, что всегда находились те, кто рьяно и с охотой воплощали их в жизнь.

Вскоре после убийства Виллигельма Гемеера на валов, – так называли верующих в Святого Валя, – обрушилось настоящее бедствие. У бедствия было имя – Флориан Гайер.

Вначале не было доподлинно известно, из какого он вообще рода и откуда взялся. Но факты оставались фактами. Флориан в кратчайшие сроки собрал ополчение и нещадно громил культистов.

На руку ему сыграло то, что господствующий на тот момент в средней Миссаре и протекторате Бершка, что на юго-западе страны, культ испытывал самый настоящий крах.

Поборы, лицемерие и жестокость стали определяющим фактором восстания. Когда проповедник с символичной петлей на шее рассказывает о блаженной бедности, об очищающем безденежье, а сам бывает замечен в золотой карете, направляющейся в сторону борделя, осознание лживости его слов злит. Честный труд забирает много сил, а культ еще и пятую часть от дохода. Перейти в другой культ фактически невозможно. Особенно бедняку, так как это требует денег и испытаний веры. Да и это просто опасно, зная, как нетерпимы адепты святого Валя. Феодал же либо глух к просьбам о защите, либо сам тесно повязан с культистами. От безысходности и понимания беспомощности многие взялись за вилы.

А печально известная резня в Волчьей Вельке только подлила масла в огонь.

Тогда-то и объявился повстанец Флориан Гайер со своим Черным отрядом. Неуловимые конники налетали на святыни, обнося их до чиста. Богатства делили меж собой и местными жителями. После чего они сжигали постройку культа с криками:

– Пустим по крыше храма красного петуха!

На фоне горящих часовен раздавалось пение:

Никто не уходил от мести Гайера. И, говорят, даже король Миссары – Пирон Крепкий – не мог или не хотел останавливать Черный отряд.

Как-то в один из налетов бравые бойцы выволокли из-под лавки священника и вывели из храма во двор. Его привели к командиру.

– Присаживайся, – радушным жестом указал Флориан Гайер на траву.

Священник стоял без движения. Позади же него был высоченный бугай, который пнул трясущемуся мужичине под колено. Волей—неволей священник сел. Гайер отстегнул с пояса меч, отдал подручному. Сам же присел на корточки.

Он вдохнул полную грудь воздуха. Посмотрел по сторонам. Партизаны чинили погром.

– Знаешь мое имя, вал?

Священник оскалился.

– Знаю.

– А почему мы называемся Черный отряд знаешь?

Тот молчал.

– Ну, я расскажу. У нас, в миссарской культуре, свой символизм цветов.

– Я – бер, а не миссарец. Мы, жители Бершки, не такие как вы.

– Что ж ты в своей Бершке не остался со своими берами? – рассмеялся детина, что стоял у него за спиной.

– Разговариваешь на миссарском языке, живешь в Миссаре, – стал загибать пальцы Флориан. – И не говори, что Бершка – не Миссара. Миссара. Что ни на есть.

– Твоя правда, – огрызнулся священник.

– Так вот. Назови себя хоть бером, хоть пэром, хоть чертом рогатым, ты все равно миссарец. Поэтому напомни мне, что значит черный цвет.

Стоящий на коленях мужчина презрительно прожигал Флориана глазами.

– Гжегож, – Гайер подал знак бугаю.

Шлепок по голове отозвался эхом по округе.

– Месть, – сдавлено проговорил плененный.

Затем он стал зло шептать проклятья. Гжегож замахнулся для нового удара, но Флориан остановил его взглядом. Священник поднял взор на командира.

– Ты говоришь, что нет между нами разницы. Что мы один народ.

– Да. И только вера в Валя нас разъединяет. И порождает этнизм.

– Хочу напомнить тебе, как «истинные» миссарцы резали несчастный народ Бершки. Резали на протяжении последних нескольких сотен лет. Отбирали еду, присваивали себе лучшие места. И конечно, это не порождает этнизм.