Валерий Киселёв - Кумзёра

Постепенно я стал привыкать работать в кузнице, мне нравилось смотреть, как плавится железо и потом под ударом молота на наковальне сваривались два куска железа. Научился наваривать сохи, отрезы. Это грубая работа, но все же требовала сноровки и умения. Выписал я книгу «Кузнечное дело». Эта книга вызвала у меня спор с отцом. Отец при ковке лошадей поджигал горячей подковой копыто, чтоб крепко держалась подкова. Я категорически протестовал против этого, что и в книжке указывалось. Отец сердито сказал: «Много стал знать, подковывай тогда сам, а я буду только подготовлять подковы». – «Ну что же, – ответил я – давай попробую». Но первый мой опыт был очень неудачным, т.к. моя Рыжуха после моей ковки пошла и захромала. Отец поднял у лошади больную ногу, вытащил обратно далеко забитый в копыто гвоздь, снова забил и, конечно, всё теперь было в порядке».

Как мой отец вспоминал о своем детстве: «Так бы я сейчас и промчался на санках с горы с горящим лаптем в сторону огромного костра, а фактически в темноту, зажмурив глаза, в вихри снежные. Чудно! С этим и только с этим связаны мои детские воспоминания. Целый день на горе, на санках, в снегу, руки посинели. И вот со слезами на глазах возвращаешься домой, а сам не можешь снять рукавицы. Заботливая мать с теплым урчанием и руганью снимает пиджак, шапку и валенки, достает ковшик воды из кадушки, и ты опускаешь туда свои холодные посиневшие руки. На глазах слезы, зубы стучат, руки страшно болят, но прошло 10—15 минут, и ты согрет и, как ни в чем ни бывало, сидишь на лежанке и дразнишь кошку».

Из воспоминаний Евстафия Ивановича Бухманова:

– Я родился в деревне Семеновской. У меня было обычное для предвоенного времени детство… Мой отец Иван служил в армии – сначала в царской, потом в Красной – 11 лет… Хорошо помню всех своих односельчан. У известного на все Кумзеро нашего деревенского кузнеца Фёдора Евграфовича Киселева было трое сыновей – Иван, Александр и Сивирьян, две сестры и брат Григорий, хороший печник. В войну погиб его сын Александр. У Евграфа Киселева была дочь Пелагея, замуж не выходила, и брат Илья. У Ильи сыновья – Андрей и Павел, у Павла сын Трифон, конюх, у него две дочери. Хорошо помню Петра Максимовича Гусева, – его могила у церкви была. Его сын Александр умер от ран после японской войны.

Помню, как раскулачивали в начале тридцатых годов… У нас в деревне раскулачивать хотели Ивана Киселева, старшего сына кузнеца Фёдора, но Фёдор сказал: «Ваньку не трожьте, я за него пойду!» И сгинул где-то на Севере. Помню разговоры, что наш кумзерский поп сдал на хранение Ивану Киселеву какие-то ценности, а когда через несколько лет вернулся за ними, услышал от Ивана: «Ничего ты мне не оставлял!»

Много лет спустя Фёдор Иванович Киселев нашел у себя в доме тарелку с серебряными полтинниками, сдал государству как клад, и получил 60 рублей.

В Кумзере сначала было организовано 11 колхозов. Кроме ферм было три овцефермы на 50—70 голов, две свинофермы на 50 голов. Только в нашей Семеновской было 14 коней. Сейчас на все Кумзеро – один конь, в деревне Бильской…

Помню, что в 1940 г. в нашей деревне Семеновской в 32-х домах насчитывалось 124 человека. В Ворсенской, есть у меня такие данные, перед войной жили 46 человек, в Марковской – 69, в Лаврихе – 65, в Пошивчихе – 108, в Оденневской – 157 человек.

В Великую Отечественную из нашей деревни погибли четыре человека: Александр Николаевич Бухманов, Александр Васильевич Гусев (с 1922 года рождения, летчик), Вячеслав Михайлович Гусев и Александр Григорьевич Киселев.

Ветфельдшером в Кумзере я стал в 1956 году, обслуживал 15 деревень (Ракула и Хряски).

В 15 деревнях, которые я обслуживал, в конце 50-х годов было 220 личных коров. Фермы были в деревнях: Павшиха, Семеновская, Оденневская, Пошивчиха, Дор, Балуковская, Давыдовская, Глазиха. В 1957 году построили ферму в Пашинской на 100 коров. Всего на моем участке на фермах было около 400 коров.

В Шабзере было 16 деревень, в конце 50-х годов там насчитывалось 1542 человека, было 5 ферм. Еще фермы были в деревнях Горка, Щукинская, Назариха, Воронино, Лысовская, Ерофеевская, Павшиха. Всего в Кумзере к началу 60-х годов было около трех тысяч коров. Раньше, по нормам, хозяйственное пользование коровы было – 15 лет, сейчас – всего 5 лет.

Едем как-то с бабушкой в поезде в город, ей скучно без разговоров, ничего не стоит спросить у попутчиц, куда едешь, да к кому, да много ли детей, даже – как зовут. И говорит смешно, одно цоканье, с непривычки и не понять. Ей ведь не сказать, например, «печка» – «пецька», и все тут, вместо «цыплята» скажет «чиплята», «цигун» вместо «чугун». Какая-то тетка толстая, городская, и спрашивает ее: « А вы, бабушка, какой нации будете?» – «Я-то, матушка, русская, а ты какой? Слушала тебя, да все слова непонятные, как радио говоришь».