Андрей Филимонов - Выхожу 1 ja на дорогу

Поскольку они жили на окраине города, до природы было совсем близко. Они встали на лыжи, пересекли речку, так и не успевшую вскрыться ото льда. Забрались на горку и начали кататься сверху вниз. Костя упал три раза, а один раз даже ударился эффектно о заснеженную березу. После чего заскучал и обратился к папе с предложением: давай играть в бога нет. По правилам игры, придуманной отцом в прошлом году (он сдавал кандидатский экзамен по философии), Косте сначала полагалось быть атеистом, а потом наоборот – верующим. Вторая роль ему больше нравилась, так как позволяла говорить елейным голосом, а выражением лица подражать смешному актеру из старого фильма «Праздник святого Иоргена», который часто крутили по телеку.

– Если бог есть, – торжественным голосом сказал папа-атеист, – пусть он покарает меня за то, что я в него не верю!

– Он покарает, непременно покарает! – обещал сын, иезуитски (это слово приводило в восторг) закатывая глаза.

– Если бог есть, пусть он сломает мою лыжную палку, – вскричал папа и погрозил высокому синему небу. В этот момент из леса выехали две немолодые лыжницы. Первая удивленно застыла на месте, вторая врезалась ей в спину, и обе полетели с лыжни, как громом пораженные .

– На сегодня хватит, – решил папа. – Мама к обеду ждет.

Костя сильно сомневался, что занятая модными журналами мама хватится их раньше вечера, но спорить не стал, к тому же субботний обед вполне мог закончиться выдачей «птичьего молока». Не исключено, что во время того обеда, именно тогда, было принято решение ехать летом на море, чтобы ребенок оздоровился . Так мама сказала. Ее слова, Костик это давно заметил, – обладали волшебной силой: они превратились в розовые билеты, в новый чемодан, в синие ласты, маску и трубку, делающие обычного человека водоплавающим.

Прошло какое-то время, и наступил день отъезда. Исчезло всё знакомое – двор, забор, собаки. Но из-за того, что в купе сидели мама с папой, да еще увязалась с ними бабушка (Костя подслушал, что ее брать не хотели, но она дала денег ), он чувствовал себя в поезде как дома. Пока взрослые шлепали картами по одноногому столику, Костя нарочно падал с верхней полки или заползал в пещеру для белья над входом и, дождавшись чьих-нибудь шагов в коридоре, громко кричал сквозь железный потолок в макушку неизвестного. Все трое родителей внизу вздрагивали и забывали, кто с чего ходил. Чтобы ребенок не буянил, его тоже обучили в дурачка . Он, разумеется, стал проигрывать, особенно маме, которая вынуждена была прятаться от него в туалете. Он бил кулаком по двери и горестно вопил: «Нет, я выиграл! Я умный!» На крик его скоро пришла железнодорожная тетка в синем, проводница, имеющая на груди серебряное колесо с крыльями, и сказала Костику, что сейчас вызовет милицию, которая на ближайшей станции передаст его в детский дом для малолетних преступников. Тут же из туалета, как черт, выскочила мама и закричала на тетку, чтобы она не смела стращать детей. Тетка закричала на маму, что раз та не умеет детей воспитывать, то пускай этим занимается милиция. А то распустились, громко сказала тетка, мальчик-то, похоже, психованный, его лечить надо. После этого мама внезапно и горько заплакала. Тут же из купе в коридор вышли папа и бабушка, а также другие пассажиры, из других купе, и все они говорили, что так нельзя. При этом одни имели в виду проводницу, а другие – Костика и его маму. Первых других оказалось все-таки больше. Папа сказал, что сейчас напишет жалобу на злые слова проводницы, и многие пассажиры закивали и сказали, что подпишут жалобу своими именами. «Писатели!» – ответила им проводница с колесом с крыльями с невероятным презрением в голосе и куда-то ушла, и больше ее Костик не видел.

А потом все увидели море, для переправы через которое вагон прицепили к настоящему паровозу, который, пыхтя, потащил их на паром, и Костя мигом забыл о карточном горе и диком скандале и умудрился, выглядывая из окна, испачкать лицо черным дымом. «Кочегар! Кочегар!» – дразнили его снизу родители, которые тоже обо всем забыли при виде моря, где они были всего по одному разу, в своем детстве, когда мальчики и девочки одевались одинаково – красные галстуки и синие шаровары.

Море, поданное прямо к столу пляжной столовки, не понравилось.

– Слишком большое! – вынес приговор Костя.

– Да ты просто плавать не умеешь, – засмеялась мама глупо, как девочки в детском саду.