Елена Бадалян - И целой жизни мало… (сборник)

– Да не переживайте вы так, мы же Москву посмотреть приехали, через несколько дней всё равно возвращаться. Сейчас главное другое.

Я повернулась в сторону ширмы, прислушиваясь, не проснулся ли муж.

Она проследила за моим взглядом и коротко вздохнула.

– Вам знакома фамилия Н-ский? – спросила она.

Ну, как же, конечно, я знала этого человека, его именем был назван пролив на Дальнем Востоке. Мне было интересно, почему она спросила меня об этом.

Вера Николаевна заметила моё удивление.

На одной из страниц альбома она показала мне фотографию совершенно неизвестного мне человека, ещё раз назвала его фамилию и представилась мне его племянницей. Всё больше и больше меня захватывал этот мир, в котором я чувствовала себя гостьей, но который так притягивал меня какой-то совершенно другой реальностью.

Мы просидели всю ночь, разговаривая о её великих корнях, о человеке, который всегда был для меня только частью истории, а в эту ночь стал как-то ближе благодаря Вере Николаевне.

О том, чтобы устроиться рядом со спящим Валеркой, не было и речи, и я чуть прикорнула на маленьком диванчике на кухне.

– Вот это да! – присвистнул муж, зайдя утром с полотенцем в мою опочивальню. – А я думал, куда это ты пропала.

Мне не терпелось всё рассказать ему, тем более что мы были совершенно одни: Вера Николаевна уже побежала за хлебом и молоком.

Валерка был настроен весьма решительно и не проявлял интереса к моему рассказу.

– Иди ко мне, – просил он, притягивая меня к себе и пытаясь поцеловать, чем очень злил меня. Я ему такие интересные вещи сообщаю, а он…

Он надулся, как обиженный малыш, и сложил руки на груди, как делал всегда, когда хотел показать, как ему плохо.

– Ты совсем чужая стала… Ты, в конце концов, жена мне или не жена? У меня, между прочим, медовый месяц, а я тут сплю один, как сирота казанская! Где это видано?

Я смотрела на него и чувствовала свою вину. Ну, действительно, совсем с московскими премьерами да гулянками забыла о молодом муже, он же не виноват, что живёт в другом мире, где больше реальности, чем романтики, где всё должно быть разложено по полочкам, где жена просто жена, а не восторженная экзальтированная барышня.

«Сама замуж шла, никто не принуждал», – сказала бы сейчас мама и была бы совершенно права, но рассудок с сердцем не всегда в ладу, поэтому никому не объяснишь, что хотелось бы жить иначе. Наверное, у всех так: сходятся люди, разные по своим представлениям, а потом друг к другу как-то приспосабливаются, пристраиваются как-то, и жизнь выравнивается и течёт себе спокойно.

Я думала о своём, пока Валера продолжал бубнить что-то себе под нос, и мы не сразу отреагировали на звонок в дверь.

– Вера Николаевна вернулась. Ты уж попритихни. Позавтракаем, поговорим где-нибудь на природе.

Я открыла дверь.

На пороге стоял… Нет, это было невозможно… Я, вероятно, бредила наяву.

Ван Клиберн весело улыбался мне, хотя и он, видно, не совсем понимал, кто я такая и откуда взялась. Потом на чистейшем русском языке он попросил разрешения войти и обождать Веру Николаевну.

Округлившиеся глаза Валерки при виде парня говорили о том, что он ошарашен ничуть не меньше меня. Прошло всего несколько лет после того памятного конкурса, и не настолько мы были избалованы впечатлениями, чтобы спутать этого потрясающего паренька с кем-нибудь ещё. Но тут было явно что-то не так.

Несколько минут прошли в тягостном молчании. Потом парень взял ситуацию в свои руки.

– Вы, наверное, квартиранты? Хотя мама мне ничего не говорила. Я ведь был у неё несколько дней назад. Да вы успокойтесь, – улыбаясь во весь рот, проговорил парень. – Может быть, вам автограф дать? Так вы скажите, не стесняйтесь.

– Сашуля, – воскликнула Вера Николаевна, совершенно неожиданно появляясь в комнате. – Ты откуда? И даже не предупредил, – укоризненно качая головой, продолжала она. – Это хорошо, что ребята здесь, а то ты мог бы меня не застать.

Видя наши удивлённые лица, она засмеялась.

– Да, вот такое сходство с известным музыкантом. Когда он ко мне из училища несколько лет назад приезжал, на каждом шагу останавливали, автограф просили, а он с удовольствием раздавал. Шутник, да и только. Кстати, Лизонька, у Саши та же фамилия, что и у меня. Разрешили взять, чтобы известная династия не прервалась. Вот такие дела.

Пили чай с булками и песочным печеньем. Саша острил, в лицах рассказывая о годах учёбы в Нахимовском училище.

– Я и сейчас к маме редко выбираюсь, работа, – как-то сдержанно ответил он на мой вопрос о том, как часто они видятся. Я поняла только, что работа носила секретный характер, потому что он не особенно распространялся.