Александра Глазкина - Лавандовое сердце

Хуторок мне понравился: чистенький, несмотря на недавний ливень, ухоженный, с коваными, под старину, ажурными уличными фонарями и цветными заборчиками. Склоны на свободной стороне улицы были усыпаны звездочками цветов на фоне молодой зелени, сочной и яркой, и я с наслаждением вдыхала тонкий аромат весны – аромат распускающейся природной красоты. Надо же, насколько позже в эти края приходит тепло!

Дома располагались здесь на внушительном расстоянии друг от друга. Их окружали, скорее, не дворы, а подворья, в основном, занятые под огород или делянки с ягодными кустами. Мне подумалось, что в моем новом положении есть неоспоримый плюс: я смогу объедаться свежими ягодами и фруктами прямо с ветвей! Конечно, если пройду испытательный срок и задержусь тут хотя бы до лета. Мы несколько раз сворачивали, и я заметила, что хозяева наверняка красуются друг перед другом, у кого интереснее выглядит дом. Строения были, в основном, одноэтажными и, по большей части, деревянными (зимы тут суровые, и в каменном доме сложнее поддерживать тепло), но отличались друг от друга и цветом черепицы на крышах, и искусно коваными флюгерами, и резными узорами ставень. Перед каждым крыльцом обязательно были разбиты клумбы, а если кто и держал домашнюю живность, то их сараи располагались на задних дворах. По крайней мере, никаких неприятных запахов мой нос не уловил.

За время езды по хутору нам встретился лишь один человек – старичок, ведущий под узды упитанную мохноногую лошаденку. Та была впряжена в телегу, укрытую рогожей, под которой угадывались округлые очертания. Дыни? Тыквы? Неужели они могут так долго храниться? Да, пробелов в знании сельской жизни мне не занимать, но сейчас меня это, скорее, веселило, чем смущало. Чего я точно не боюсь, так это физической работы. Работать на свежем воздухе – это не полы мыть в прокуренной забегаловке паны Збышека! И не стоять по восемнадцать часов на ногах в сетевом супермаркете, выдавливая из себя «Вам помочь?» покупателям, которых к концу смены готов закидать гнилыми овощами (да-да, было и такое, не сам факт, конечно, а тайное желание).

Поверенный свернул на аллею, где кроны деревьев, покрытых свежей нежной зеленью, почти смыкались над головой, и вскоре остановил авто перед невысоким забором, украшенным причудливой резьбой и выкрашенным в жизнерадостный сиреневый цвет.

– Добро пожаловать на ферму «Лиллу», – сказал он, распахивая дверцу.

О, у моего нового пристанища еще и название есть! Вполне оправданное, если судить по тому, что и колодец, и скамейка, и наличники деревянных окон были выкрашены все в тот же сиреневый цвет. Когда нам навстречу вышла невысокая старушка, я окончательно успокоилась. Нет, у этой сухонькой пожилой пани в клетчатом до пола платье, выглядывающем из-под заношенного пальто, точно не будет бульдожьего голоса!

– Здравствуй, деточка, – приветливо сказала пани Ханна, протягивая мне тонкую руку, больше напоминавшую птичью лапку, и в мое сердце сразу вошло теплое ощущение родства…

Мои родители, и мама, и отец, были истинными представителями простого люда: ширококостные, пышнощекие и громогласные. Со временем я и сама должна была бы стать такой – дородной и шумной, и лишь ценой героических усилий я держала себя в форме. Впрочем, с момента, как я лишилась квартиры, мужа и работы одновременно, усилий прилагать уже не пришлось: из-за стресса и вечного недоедания я перестала набирать вес. Но оставалась при этом ярким представителем простонародья: не могла похвастаться ни изяществом, ни тонкими линиями черт. Даже когда я распускала пышные длинные волосы, которыми гордилась, то была похожа на жизнерадостную пейзанку, а вовсе не на утонченную даму со старых полотен. Ну, а в последнее время и вовсе перестала ощущать себя привлекательной (яростный натиск пана Збышека в подсобке, конечно, говорил об обратном, но упаси боже меня от таких «доказательств»! ).

А пани Ханна была представителем совсем иной породы, чем я и мои славные предки Адер. Ее изящные движения и тонкие черты лица, пусть даже щедро изборожденного морщинами, скорее, подошли бы танцовщице или актрисе на пенсии, но никак не фермерше! Я невольно залюбовалась ею, так плавно она двигалась. Зато теперь было понятно, что помощница ей и впрямь необходима – я с трудом представила себе, как эта хрупкая старушка управляется с хозяйством одна. Впрочем, пока, насколько я успела заметить, ее ферма была намного меньше, чем те, которые я видела по пути.