Ярослава Казакова - Дорогами Карны. Повесть-сказка

Теперь пришла очередь Степаныча побагроветь. Несколько секунд он, вытаращив на меня глаза, хватал ртом воздух. Я не стала наблюдать эту картину, просто развернулась и пошла в сторону, противоположную той, куда убежали девчонки.

– А, ну, стой! – Прохрипело за моей спиной.

Я остановилась и сделала жест ногой, подобный тому, который делают задней лапой собаки, выражающие презрение оставшемуся позади. После этого, не оборачиваясь, продолжила свой путь. Сзади загудели голоса парней, послышался топот их ненавистных копыт, но никто меня не преследовал.

«Кинулись утешать своего патриарха, холуи проклятые!» – Подумала я с мрачной злобой и отправилась дальше. Я всё шла и шла. Шорох собственных шагов успокаивал меня, дыхание постепенно приходило в норму, а в голове воцарилась пульсирующая в ритм шагов пустота. Остановилась я, когда поняла, что ушла уже очень далеко от лагеря.

Присев на какую-то глиняную горку, я подпёрла голову руками и уставилась в пространство. Сознание затопила вибрирующая странными узорами чернота. Не знаю, сколько я просидела, «любуясь» ими. Со мной такое случается в тяжёлые моменты жизни.

Из черноты вывело меня ощущение щекотки и покалывания на ступне. Стряхнув с себя оцепенение, я взглянула на неё и увидела маленького кузнечика, тихонько ползущего по моей коже. «Вот, сейчас ты посидишь, отдохнёшь и попрыгаешь себе дальше, – подумала я с нежностью, – и никаких у тебя забот! Только сожрать тебя могут в любой момент. Нет, пожалуй, не буду тебе завидовать. Хорошо, что я не кузнечик. Пусть только кто-то попытается меня сожрать – не подавится, так отравится…»

Постепенно мысли мои потекли совершенно в другом направлении, и я не заметила, как уснула.

Проснулась я во второй половине дня от каких-то истошных криков. Спросонья подумала, уж не довела ли я нашего дорогого великого кормчего до апоплексического удара. Может, это парни бегают и вопят? Но, стряхнув с себя остатки сна, поняла, что это кричат птицы. Они летают низко-низко и кричат на разные, но одинаково резкие и неприятные голоса.

Подняв глаза, поняла, в чём дело – небо заволокло тучами и дул горячий ветер, метя по степи клубы песка и пыли. Я вяло подумала, что надо бы вернуться в лагерь. Деваться-то всё равно некуда. Да, и нет у меня желания быть убитой молнией в расцвете лет, а то кто же пойдёт смотреть Олькины соревнования для пенсионеров? Ещё один болельщик, скрюченный старческим артритом, ей ещё ой, как пригодится!

Неожиданно солнечные лучи пробили брешь в сплошном покрове туч. Они осветили ближний холмик, и на его маленьком, покатом склончике что-то металлически блеснуло. Не в силах совладать с любопытством и забыв о страхе перед грозой, я отправилась туда. Порыв ветра чуть не сбил меня с ног, залепив на мгновение глаза тучкой пыли, но я, как заворожённая, продолжала идти дальше.

Дойдя до места, где промелькнул тот отблеск, я присела на корточки и разглядела кусочек металла, отполированный до блеска песком и ветром. Я потянула его из земли, но он не поддавался. Тогда, подняв валявшуюся в пыли палочку, я принялась копать ею вокруг странного предмета. Мысли о надвигающейся грозе окончательно покинули меня, и я копала и копала как заведённая. О том, что молния зачастую бьёт именно в металл, в те минуты как-то даже и не вспомнилось.

Наконец, загадочный предмет был извлечён наружу. Я отряхнула с него комья земли и поняла, что в руках у меня небольшой изящный кинжал с затейливой рукояткой. Лезвие его покрывали полусгнившие остатки ножен. Вещь была завораживающе красивой какой-то особенной, смертоносной красотой, а ещё я почувствовала необъяснимое сродство с ней.

Это было ни с чем несравнимое ощущение. Сквозь моё тело прошёл некий разряд, от которого по телу побежали мурашки величиной с кулак, сердце сначала перестало биться, а потом и вовсе ухнуло куда-то вниз, в глазах потемнело, а по рукам от кистей до плеч разлилось непонятное тепло.

Не могу сказать, сколько это длилось, но мне показалось, что за это время я прожила ещё одну жизнь. Не спрашивайте, как такое может быть, мне это неведомо, но я вдруг ощутила себя совсем другим человеком, смелым и бесстрашным. Все неприятности последних дней отступили далеко в тень, и я поняла, что больше они меня не побеспокоят. Это было величественно, грандиозно, непередаваемо! Именно такими словами можно описать то, что происходило со мной.

К слову сказать, это были совсем не те ощущения, что описывал наш школьный историк. Не было это похоже и на циничные описания Степаныча, который только и делал, что высмеивал всё на свете. Тогда я подумала, что понятия о связи времён у каждого свои, и ощущения разнятся соответственно им. Возможно. Однако мой случай, как я потом убедилась, был явлением совсем иной природы.