– Нежные вы, гляжу, какие, – хмыкает Глеба. – Мне вот как-то всегда не до того было. То семью кормить надо, то дом строить, то, сейчас вот Игоряну квартиру пришла пора покупать, на третий курс пацан перешел. Не до тонкости переживаний, короче.
Я снова достаю из кармана электронную сигарету.
Делаю пару глубоких затяжек и убирать ее уже как-то не собираюсь.
Надо бы все-таки сходить в тамбур, покурить, пока еще любимое и родное правительство это самое дело вообще окончательно не запретило.
Мудаки, конечно, что тут еще сказать…
– Игорян, – уточняю, – это же у тебя от первого брака?!
– Угу, – кивает. – Парень же не виноват, что у него мама дура.
Я вот даже и теряюсь немного.
Сам вторым браком женат, и у самого – ну точно такая же жизненная история.
Один в один.
– Ну, да, – тяну.
Глебушка хихикает.
– Славкин! – командует. – А что сидим, кого ждем?! Нормальные-то пацаны посидят-посидят, да и выпьют маленько…
…Подняли по третьей.
Молча, разумеется.
Мы с Лариным в одних и тех же войсках служили, у дяди Васи, там про третий тост объяснять никому ничего не надо.
Славян не служил, конечно, но с нами – уже привык.
Выпили.
Закусили чем бог послал.
– Ладно, – поднимаюсь. – Пойду я в тамбур, отравлю организм никотином. Не балуйтесь тут без меня…
…Я вот вообще не понимаю, кстати, как буду ездить в поездах, когда в них запретят курить окончательно.
Даже, вот, подумать боюсь.
И дело тут даже не в том, что «не утерпишь»: эта-то проблема как раз вполне себе даже и решаемая.
Те же электронные сигареты, да и открытое окно в сортире еще пока что никто не отменял.
Но – вот так постоять в тамбуре в одиночестве, слушая стук колес и разглядывая проносящиеся в ночной темноте огоньки грустных северных полустанков, я уже не смогу.
Просто – повода больше не будет.
А жаль…
…Потому как не знаю, как у вас, а у меня – именно вот в такие моменты по-настоящему хорошо думается.
В том числе и о стране, в которой мы все с вами живем.
Нет, правда.
Бесконечность пространств, сумеречное спокойствие лесов, однообразие полустанков или, как сейчас, ночью, тревожная желтизна пристанционных огней под монотонную музыку стука колес и качающийся вагонный пол под ногами – это едва ли не лучший фон для одиночества и понимания, которое только и возможно при одиночестве. Поезда вообще изначально заражены экзистенциализмом, а курящие тамбура тем более: жесткая замкнутость железной коробки, помноженная на проносящуюся за окном бесконечность, способствуют погружению в себя, одновременно тревожа и успокаивая.
Особенно после третьей рюмки, ага.
А после пятой так вообще возникает риск впасть в меланхолию, с переходом, после седьмой-восьмой, в слегка пошловатую сентиментальность. И вам после этого только и остается, что допиться до полного катарсиса.
Шучу-шучу.
Просто в этой жизни хватает вещей, от которых только ирония и спасает.
И – более ничего.
Ибо верхние пуговицы у рубашки, безусловно, можно и нужно время от времени расстегивать, но человек, постоянно расстегнутый до пупа, теряет стиль: и прощать себе такого нельзя, потому как это прямой путь к деградации, поскольку в определенном возрасте утрата стиля начинает грозить потерей самого себя, и это начинаешь чувствовать как никогда остро и наверняка…
…Покурил.
Уткнулся слегка разгоряченным лбом в холодное оконное стекло. Ай, думаю, какие мы все-таки молодца, что снова туда выбрались.
Ай, молодца…
…В купе, когда я вернулся, уже вовсю спорили про Украину.
Вот сколько не езжу последнее время по России – всюду говорят о войне.
И хорошо, кстати, что пока еще только говорят.
Когда я вошел – замолкли.
Просто у каждого своя работа, а в доме повешенного о веревке как бы не дискутируют, да…
– Гкхм, – наконец-то прокашливается Славян.
Я киваю.
– И о футболе, – говорю, – тоже ни слова. В гробу я их, мать, через поперечную, видал. Обо всем остальном – да сколько вам будет угодно…
– Не понял? – удивляется Глеб. – А при чем тут футбол?
Я хмыкаю.
– А при том, что сольют наши на чемпионате мира, – кривлюсь. – Позорно и скучно сольют. Особенно если без Широкова. Я поэтому сейчас с вами тут. В поезде на Кольский еду. А не на самолете в Бразилию лечу.
– Да, – вздыхает Славян, – я, в общем, тоже…
Читать дальше