Наталья Горская - Благодать

А может, и не было никакой дружбы народов? Может, всё это было самым обычным лицемерием, когда советские граждане напряжённо слушали сводки о положении дел на Кубе, распевали какую-то глупость типа «Иордания – наша сестра», а в жизни грызлись со своими соседями по переполненным коммуналкам, лаялись с родными сёстрами из-за дележа старой швейной машинки, годами не разговаривали с родными братьями из-за очереди на покупку мотоцикла? Потому-то страна так легко и распалась.

Но кто там знает, какой народ лучше или хуже, и что вообще такое это самое «лучше» и «хуже» в условиях, когда всё продаётся и покупается? Что за сорт людей вообще берёт на себя право сортировать народы по качеству? Это в русских анекдотах чукчи – глупые объекты насмешек. А вот Семён Дежнёв так и не смог подчинить их воинственные и сильные племена России. Они оказались умным и смелым противником. Может быть, именно поэтому нам теперь и приятно слушать, как чукча говорит по телефону: «Телефона-телефона, цукца кусять хоцет». Но, как говорил гоголевский персонаж: «Над кем смеётесь? Над собой смеётесь!».

Поначалу Иван Ильич посмеивался над анекдотами и идеями о мировом заговоре сионистов, а потом заметил в себе временами накатывающую непонятно откуда ненависть непонятно к кому, которая сменялась чувством преследования со стороны опять же непонятно кого. И вот эти ненависть и страх не позволяли ему понять, что же на самом деле с ним происходит. Это напоминало ему анекдот про то, почему так ненавидят друг друга рыжие и чёрные муравьи: людям-то это без разницы, а муравьи бьются насмерть. Ему иногда казалось, что кто-то тоже может наблюдать за таким муравьиным поведением людей из космоса, и недоумевать, чего это людям так неймётся, так как всё же он тогда ещё прекрасно понимал, что это – блажь и глупость. Более того, сыновья его жили за границей, и он знал, что в Европе русских считают азиатами, а в Азии – европейцами; что иностранцы вообще всех россиян – и татар, и чувашей, и удмуртов, и многих других – считают русскими, так как не различают всех этих «антропологических тонкостев». Да что там иностранцы – самим россиянам до недавнего времени тоже казалось, что Кавказ населяют только грузины! Многие и не задумывались даже, кто там чеченец, кто – ингуш, и чем они друг от друга отличаются… А Кавказ взял, да и превратился в огромную незаживающую рану на много-много лет: маленький, но очень гордый народ потребовал к себе уважения. А то, ишь, не уважили: свободы дали, да мало, денег тоже вроде как дали, но тоже мало – едва на оружие против российских войск хватило! Тех не приголубили, этих не добили. На какой бывший братский народ теперь не глянешь, а все обижены на русских: то не додали, это не учли, там не доглядели, сям не досмотрели. Не уважили, короче говоря, по очень многим пунктам! Русские же на положении старшего брата всей этой бесчисленной мелюзги не имеют права ни на кого обижаться, сразу одёргивающие взгляды: «Да как же вам не стыдно осуждать братьев наших меньш… тьфу ты!.. в смысле, братские наши народы? Да как вы смеете не любить их средневековые обычаи под своими окнами?! Что это за национализм вы тут разводите! Братские народы не уважашь, падла, да?!».

А кто у нас вообще когда уважал людей? Пёрт Великий рубил бороды русским боярам – мужикам, которые по возрасту ему в деды годились, почтенным отцам именитых семейств при всём честном народе. При их же жёнах, детях, внуках. Такое вот публичное и страшное унижение для взрослого мужчины, которого хватают за растительность на лице и отрывают её… иногда с мясом. А царю что? Он увидел «в европах», что голландцы не носят бороды, и ему так захотелось, чтобы русские тоже стали похожи на голландцев, чтобы никаких бород, а платье только немецкое. Замахали топоры, затрещали длинные рукава русских кафтанов и окладистые почтенные бороды. Иногда особо рьяные рубщики в запале, чтобы выслужиться перед царской короной на несколько веков вперёд, да сдыму-спьяну отрубали полголовы или руки до плеч. И жестокий царь получил приписку к имени: Великий. Не какой-нибудь.

Но русские и не такое стерпят, а маленький, но очень гордый народ многонационального Кавказа не стерпел. Там рискни, возьми вот так кого-нибудь за бороду – так твоя отрубленная рука в его бороде и останется болтаться. Вспомнили, что ещё в советское время самому, пожалуй, известному чеченцу за всю историю СССР Махмуду Эсамбаеву – знаменитому исполнителю роли шамана в «Земле Санникова» – в виде исключения даже на советский паспорт разрешили сфотографироваться в папахе. Такое вот было уважение и внимание к традициям и обычаям каждого народа многонациональной страны в «тоталитарную» эпоху. А теперь вроде и объявили демократию, но уважения к людям вовсе не стало. И в те далёкие годы многие даже и не догадывались, и как-то особо не задумывались, что Эсамбаев этот – чеченец, который якобы обязан вести какой-то Джихад. Он был своим, родным для всех от Камчатки до Кенигсберга. Никто и в дурном сне не додумался бы вообразить его врагом. Но кто там разберёт: как и почему переклинивает у людей мозги, когда начинается война? Запомнили только, как Махмуд Алисуланович переживал этот разрыв двух таких дорогих ему народов, как протестовал против начала бойни… И как тихо умер на Рождество в 2000-ом году, как закат уходящего безумного ХХ века, побившего все рекорды по количеству войн в сравнении с предшествующими столетиями.