Алекс Динго - Я загрызу вас, ублюдки

– АААА… ААА, – застонала она.

– ООО… Да… Ангелина… Да…

– АААААА…

– Да… Ещё… ООО… Да…

– ААААА… ААА…

Алик мило улыбнулся. Он потянул руки вверх. И тут же облюбовал жаркую грудь красотки. Она не противилась. Ангелина чуть подскакивала. Она жаждала ярких ощущений. По телу побежал приятный холодок. Неловкие касания придавали особой вкусности ласкам.

– ААААА… ААА, – простонала Ангелина.

– Да… Ангелина… Ещё… Да…

– АААААА… Боже… Да…

– ООО… Да… Крошка моя…

– ААААА… ААА…

Ангелина двигалась в такт. Она, наклонившись, быстро поцеловала любовника в губы. Затем вновь выпрямила спину. Она оправила свои длинные волосы. Просто закинула за оголённую спину. Движения несколько убыстрились. Алик, лёжа на кровати, прикрыл глаза. По телу пробежал приятный холодок. Но вновь вернулся жар. Ангелина положила руки на торс ухажёра. Казалось, решила взять паузу. Но тут же взялась за старое. Она сексуально задвигалась в такт. На лице мелькнула улыбка.

– ААААА… ААА, – страстно простонала она.

– Да… Ангелина… Да… ООО… Да…

– ААААААА…

Алик вздрогнул. Он изнемогал. Кожа порозовела. Руки крепко вцепились в покрывало. Ангелина, склонившись, поцеловала любимого в губы. А затем повалилась на кровать.

– ААААА… ААА…

– Да… Ангелина… Ты моя крошка… Я тебя люблю…

Ангелина и Алик, сблизившись, нежно поцеловались в губы. Они мило посмотрели друг другу в глаза. Красотка обняла своего любимого. Она глубоко вздохнула. Затем закрыла глаза, и казалось, замечталась.

– Ангелина… Я тебя люблю…, – произнёс он.

– Да… Я тоже тебя люблю… Хихихииии…

– Что?

– Ничего… Просто обмен любезностями…

– Аха… Хаахаааа…

– Теперь я могу спросить тебя о том же…

– Аха… Не спрашивая… Всё ясно…

– Что ясно?

– В том – то и дело, что ничего не ясно…

– Гори, гори ясно…

– Хахаааааа…

– Алик… Мне страшно немного…

– А что? Не бойся.

Алик слегка приобнял свою милую пассию. Он поцеловал её в румяную щёчку. Ангелина слегка помотала головой.

– Плевать на них…, – добавил Алик.

– Ну как? Эти люди… Они же способны на всё… И их ничего не пугает… А если они и сюда заявятся, – обеспокоенно сказала Ангелина.

– Не явятся…

– А если вдруг…

– Никаких если… Мы далеко… И потом… С чего им на нас катить бочку… Мы ничего не сделали…

– Но мы уехали из города… И ты говорил, что пропали люди…

– Пропали… Но нас это не касается… А деньги…

– Деньги пропали… Кто – то обналичил счета. Или перевёл куда – то на личный счёт… Возможно, директор… Но он пропал и не спросишь… Когда я проверял, там уже было пусто… Я взял самую малость… И даже этих денег могло бы не быть. Хотя бы… Чтобы нам хватило прожить здесь.

– Да уж… Плевать на деньги… Самое главное, чтобы с нами всё было хорошо… И Саша не пострадала, – сказала Ангелина.

– Да… Ты права малышка… Как всегда…

– Я устроюсь на работу. Тут же есть какие – то организации…, – заявил Алик.

– Глушь какая – то… Тут ничего нет…

– Хаахаааааа…

– А что ты смеёшься… Это была твоя идея приехать сюда…, – недовольно сказала Ангелина, точно вышла из токсикоза.

– Да моя идея… Но тут безопасно… И…

– Что? Работу ты себе здесь явно не найдёшь… И мне не найти… И…

– Хахахааааа…

– Что ты всё смеёшься? Бесишь…

– Милая… Будем… Я не знаю… Собирать грибы, ягоды. Веники можно вязать… Я не знаю… Дрова заготовлять… Рыбу ловить… Тут есть озеро и речка… Здорово же…

– Я тебя поздравляю… Да… Здорово… Человек с высшим экономическим образованием будет вязать веники… Здорово… Хихихииии…

– Да… Почему нет… Лучше веники вязать, чем…

– Я тебя поняла…

– Всё не так плохо… Ангелина… Свежий воздух… Нам на пользу… Хахаааа…, – навеселе сказал Алик.

– Хорошо бы так… Надо ещё поспать…

– Аха…

Алик нежно приобнял свою любовь. Он нежно поцеловал жену в губы. Она отвечала взаимностью. Легкие ласки слегка расслабляли и забавляли. Голубки, обнявшись, улыбнулись друг другу. Они, натянув на себя одеяло, казалось, задремали.

Туманное утро прояснилось. Где – то глубоко в тучках пряталось солнце. Точно задвинуло шторки на окне и решило подремать. На траве сидели камельки росы. Появился лёгкий быстрый ветерок. Он оживил листву на деревьях. Высоко в небе кружил ястреб. Он глядел куда – то далеко. Его могучие крылья широко распрямились.

По трассе быстро мчались два чёрных Джипа. Они держались ровно друг за другом. За рулём первой иномарки сидел брутальный парень Сева по прозвищу Кирпич. Он имел пару судимостей. Лицо у него имело, как не странно, кирпичный цвет. Точно его обжигали в той же печи. Да и в целом он не был симпатичным, – большие уши, свёрнутый нос, глаза как у совы, рот широкий, двойной подбородок. Парень вкалывал на стройке каменщиком. Кличку там и получил. Он легко бил пополам кирпичи руками и головой. Как – то на стройке он зверски избил прораба. А тот просто обозвал его мудаком. Кирпич даже хотел выбросить недруга из окна. И уже держал за ногу на высоте. Но всё же он одумался. Затем его уволили по статье. На работу никуда не брали. Дурная слава разлетелась быстро. Его закадычный друг по прозвищу Кувалда позвал на работу. Как раз требовался крепкий мускулистый мужичок в охрану виллы. А жил там местный мафиози Слава Никитич Горилкин по провощу Горилла. Лицо у него походило на фейс питекантропа. В его биографии имелось много тёмного прошлого. Он около половины своей недолгой жизни отсидел в тюрьме. Любил наколки. На его большом теле чего только не красовалось, – и монастыри, и купола, и кресты, и серп и молот, и даже черепа и кости. В большей степени мафиози занимался вымогательством. И своих подчинённых братков, точно борзых псов, держал на кротком поводке. Время проводил на вилле. Часто бывал в ресторане «Прадо». Любил вкусно покушать и выпить дорогого вина. Занимался бодибилдингом. Обожал красивые автомобили и красивых женщин. Но семьёй так и не обзавёлся. Но зато обрюхатил несколько любовниц. Те делали аборты и куда – то таинственным образом исчезали. Платил «зарплату» своим браткам долларами. Горилла принял на работу Кирпича не сразу. Сначала Сева должен был пройти испытательный срок. И справился на отлично. Он умело отбил почки сухожильному коммерсанту Тиме Кукину, который промышлял опиумом. И вообще умел развязывать языки. Бил сильно и точно. Как правило, если в деле участвовал Кирпич, то всегда у кого-нибудь был отбит пресс. Ему самому наподдавали в армии, где он оттрубил два года. И у него теперь невероятно чесались кулаки.