Евгений Кузнецов - Изматывающее испытание. Психологический детектив

– Что за босс? – вымолвил я и, помнится, облизал начавшие пересыхать губы, так разволновался, хотя считал себя человеком с крепкими нервами.

– Фигура мирового масштаба. Лично знаком с министром финансов, в дружеских отношениях с советником президента по экономическим вопросам, консультирует тузов с запада, втолковывает им, как честным путём и в кратчайший срок стать миллиардером у нас в России, – объяснил малый.

Сказав это, он выглянул на ручные часы.

– Мы заболтались. Увидимся в четыре. Учти, наш босс любит точность.

– А… а что придётся делать? Не за красивые же глаза мне намереваются дать баксы, – всё же спросил я, и снова нервно облизал губы.

– Дело интереснейшее, сможешь потом сочинить мемуары, в которых будешь главным действующим героем. Как нам удалось узнать, когда тебя при социализме посадили, провалялся несколько месяцев в лазарете уголовной колонии, покалечившись на лесозаготовке, страдая от скуки, ты порядочно читал, пополнил своё образование, стал почти просвещённым человек, а после освобождения из лагеря попытался описать впечатления, полученные в местах лишения свободы, надеялся прославиться. Да в издательствах твоё творчество по заслугам не оценили. Если надумаешь повторить попытку, то учти, я подсказал эту идею, часть гонорара отдашь мне. Отвечая на твой вопрос, вот что скажу: к сожалению, я с министром финансов не встречаюсь, тузов с запада не консультирую, об этом только мечтаю. И не имею мандата, позволяющего в деталях рассказать, чем ты займешься, объяснит при встрече босс, наберись терпения.

– Я хотел бы…

Он перебил:

– Свои пожелания сообщишь в завещании, босс предоставит тебе такую возможность, выделит дополнительные деньги, чтоб ты мог заранее заказать для себя подходящий памятник и место на кладбище.

Малый забрался в машину и укатил, я же какое-то время сидел в кабине вездехода, глядя через стекло перед собой, ничего не замечая, прибитый неожиданно свалившейся на меня новостью, все еще ошарашенный, и пытался уяснить, как действовать. Возможность заработать обещанные баксы совершенно не радовала, сомневался – стоило ли с боссом из этой «добропорядочной организации» встречаться. Но встретиться придется, публика, судя по всему, серьезная, нельзя изображать – мне на эту публику наплевать.

У бомжа, так в основном стану называть найденного дядьку, даже не было вещмешка, ничего не было кроме надетого на тело тряпья. Тощий дылда ростом под два метра с узкими плечами. Ольге удалось его посадить. Лицо у бомжа тоже худое, но не как у человека истощенного – не обтянутый кожей череп, глаза проваливаются в пустые глазницы. Его губы, проступавшие среди подмоченной свалявшейся бородки и усов, даже выглядели полными, нос больше нужного размера, и не закрытые волосом щеки не похоронно бледные, не прозрачные, тронуты загаром. Ольга возилась с дядькой и потому, что женщины более жалостливые, если сравнивать их с нами, с представителями сильного пола.

Я, наконец, перестал опасаться, что нас перестреляют, – хотели бы, то уже перестреляли бы, – вернулся к вездеходу.

Ольга же и поила бродягу из фляги, опустившись на колени, одной рукой поддерживала спину дядьки, другой подносила флягу к его губам. После первого же глотка тот потянулся губами к горлышку, забоявшись – больше не дадут. Он пил спирт как воду, даже не закашлялся, а алкоголь в девяносто шесть градусов должен был обжечь горло, если дядька давно не брал пищу в рот.

Дядька всех умело дурачил, ни Ольга, ни начальник этого, похоже, не замечали, понимал только я.

Петухов снова вспомнил, что он считается в отряде начальником, пытался выяснить, как найденный оказался в глухомани. Вместо ответа тот теперь издавал звуки, походившие на коровье мычание, его глазки теперь неспокойно двигались, явный признак того, что опасался – разоблачат, не поверят, что он бродяга, по велению судьбы оказался в этой дикой не посещаемой людьми местности.

Ему велели вымыться, дали мыло, полотенце, произносить слова уже мог, стянул с себя тряпье. Тело у него не скелет, мускулы тощие, были. Ручей почти пересох из-за продолжительного отсутствия дождей, но промоины похожие на мелкие озерки встречались, к одной из них и подполз бродяга, вода на солнце подогрелась.

И новую одежду, найденную для него из взятых про запас вещей, бомж надевал без посторонней помощи, мог уже стоять. Одежда оказалась для его длинных рук и ног коротковатой, другой не было. Разве способен человек, не питавшийся хотя бы несколько дней, почти сразу ожить, едва его нашли? Всё равно скоропостижное выздоровление мнимого калеки не настораживало начальника.